— Мы напечатали столько приглашений, столько людей обещали прийти. Но почему-то… Сами видите, — расстраивалась, глядя на пустые стулья, библиотекарь Татьяна Ищенко
— Потому что книжки сегодня наши дети не читают. И кто такой Аматуни, не знают! — будто заступилась за библиотекарей одна из посетительниц. — Святые вы люди: даже стол на улицу с программками праздника вынесли. Такое важное дело делаете. Важное, но неблагодарное. Я у вас останусь!
Знаете, каким он парнем был?
И осталась. И пришли еще с десяток вот таких, случайно заглянувших в открытую дверь, благо библиотека расположена на первом этаже жилого дома. То ли на лавочке посидеть, по сторонам поглазеть, то ли про писателя послушать. Тем более что имя Петрония Аматуни в Ростове раньше знали и пионеры, и пенсионеры. Он часто приходил в школы, выступал с творческими вечерами на предприятиях.
— Я с ним тоже был знаком, — поделился со мной один из гостей праздника Николай Васильевич Кишковский. — И было это — страшно подумать! — больше пятидесяти лет назад.
Николай Васильевич начал обстоятельный рассказ о том, как работал судовым механиком в Заполярье («750 километров севернее Якутска, 54—60 градусов мороза»), и как-то попались ему две книги Аматуни — «На борту воздушного корабля» и «На крыльях». От безделья начал читать. За окном холодрыга — нос высунуть боязно, а со страниц книжки веет теплый южный ветер, красивые летчики под крылом самолета расстелили покрывало, разложили сочные фрукты, разлили душистую «Изабеллу», и начался разговор по душам. Эта сцена осталась в памяти полярника.
Спустя годы он, уже уважаемый человек, сотрудник пединститута, попал с друзьями в ростовский аэропорт. И вспомнил о книге Аматуни.
— У вас, часом, писатель не работает? — спросил у местных.
— Работает. Сейчас график глянем… Можем и встречу организовать.
Николай Кишковский очень хотел пожать руку Петронию и поблагодарить за тепло, которое тот подарил ему в долгие полярные ночи.
А когда встретил — растерялся. Сказал только, что очень рад видеть его «живьем» и что детские произведения его не читал, потому что «фантазии не любит», но рассказы о летчиках — это что-то! И про Север рассказал: что захлебывался слюной и мечтал оказаться у скатерти-самобранки под тем самым самолетом, на другом конце земли.
Аматуни тогда долго смеялся, поблагодарил, на том и расстались.
— Как он выглядел, не врезалось в память, а вот человеком он был очень приятным, располагал к себе сразу, — закончил свой рассказ Николай Васильевич. — Смотришь на него, и тепло на душе становится...
Волшебник нашего города
Об этой особенности Аматуни говорят все, кто с ним когда-либо встречался. Он мог решить любую проблему без боя, только благодаря природному обаянию и, конечно, уму. Любитель шахмат, он порой разыгрывал талантливые жизненные партии. Причем делал это без нажима и жалоб на тяготы бытия.
Писатель Сергей Медведев в своем очерке «Волшебник нашего города» приводит несколько воспоминаний на эту тему друга Аматуни Василия Карабанова:
— Петроний узнал, что по улице Суворова по утрам, часов в шесть-семь, по тротуару бегает человек. Не просто человек, а председатель облисполкома. И Аматуни однажды появился на этой улице в спортивной форме. Они встретились. Вроде бы случайно. Потом еще раз встретились. «Кто такой?» — «А ты кто?» Так председатель облисполкома узнал, что перед ним известный писатель...
Писатель и чиновник понравились друг другу. Они стали бегать вместе. Аматуни каждый день приезжал в центр города из своей квартирки в районе аэропорта, где он тогда жил.
— У него была хозяйственная жилка, он все умел: обеспечить своих детей жильем, достать за два месяца машину для моего зятя, установить за несколько дней холодильник в новом Доме писателей на улице Пушкинской (именно благодаря Аматуни этот дом и появился. — Прим. авт.). По тем временам это было чудо, — рассказывал писатель Николай Егоров. — Он практически никогда ни с кем не ссорился, он обвораживал начальство. Я ему говорил: «Слушай, Петроний, ты же понимаешь, что это за люди?» — «Понимаю, Армянин, понимаю».
Первые полеты
Откуда такой дипломатический талант? Как говорят источники, родился Петроний Гай Аматуни 12 июля 1916 года в станице Великокняжеской области Войска Донского (ныне город Пролетарск Ростовской области). Армянская фамилия Аматуни имеет древнесанскритские корни и переводится как «министр» либо «придворный». И эта порода чувствовалась в нем всегда.
Детство Петрония прошло в Ереване, затем была Москва, а зрелые годы он провел в Ростове-на-Дону. О небе Аматуни мечтал с самого раннего детства. Первый свой планер будущий писатель собрал в 10 лет. Сегодня соорудить самолет могут и пятилетние дети — пошел в магазин, купил набор для моделирования и склеил, а раньше нужно было самому разработать схему, рассчитать все детали, выпилить, собрать. Это мог сделать только упорный и талантливый человек. В 14 лет он впервые поднялся в небо на планере, в 16 начал вести кружок по авиамоделированию, а в 18 сел за штурвал настоящего самолета.
Сам П. Г. Аматуни в книге «Небо людей: заметки пилота» писал: «А начинал я летать в юности — на планере. В ту пору он представлял собой пустотелую балку: на одном конце — сиденье, педали и ручка управления, а на другом — хвост, состоящий, как и сейчас, из горизонтального и вертикального оперения. Крыло — прямоугольное в плане и обтекаемое в профиле — крепилось на высоких стойках. В носовой части балки, снизу, — крюк, на него цеплялось кольцо с веревкой...
В августе 1935 года я с группой своих курсантов взобрался на вершину Столовой горы, что близ города Орджоникидзе, в Северной Осетии. Разобранный планер мы доставили на высоту 3000 метров. На вершине сохранились остатки маленькой часовни — гора когда-то считалась священной. Мы написали свои имена на клочке бумаги, записку вложили в пустую консервную банку и закопали. Надеялся я стартовать 18 августа, в День авиации. Но прошло два дня — погода становилась все хуже и хуже.
В первое же утро горцы, помогавшие нам, и проводник исчезли. Чтобы оправдать себя, они распустили слух, будто я полетел и разбился. Это попало в печать. Мы слышали сквозь облака шум низко летающих самолетов, но не подозревали, что весь аэроклуб разыскивал мои останки.
16 августа прояснилось. А надежды на устойчивую хорошую погоду не было, и я решил лететь, не дожидаясь праздника.
Я парил над городом около часа на высоте 3500 метров, любуясь Кавказским хребтом и Дарьяльским ущельем. Но пришлось взять курс на аэродром. Перед уходом суеверные горцы от имени Аллаха проткнули посохами крыло моего планера в нескольких местах. Мы, как могли, залатали дыры, используя даже носовые платки, но не все латки выдержали. Когда я приземлился, половину их уже ветром сдуло».
Судьба любила Петрония Гая и берегла. Он был спортивным летчиком, во время войны летал на истребителях, а с начала пятидесятых годов перешел в гражданскую авиацию, где в должности пилота Ростовского авиаотряда налетал за 15 лет 11 000 часов на самолетах различных типов (в последние годы — на двухмоторном ИЛ-14, в свое время лучшем в мире поршневом самолете).
Любовь и Елочка
В день рождения писателя в библиотеке имени П. Г. Аматуни выступала заведующая Музеем русско-армянской дружбы Маргарита Соколова. Она показала редкие фотографии летчика и писателя, а также привела несколько малоизвестных фактов.
К примеру, в первом издании (1964 г.) самой любимой книги ростовской детворы «Чао — победитель волшебников» можно найти иллюстрации художника Константина Константиновича Арцеулова. Он тоже по профессии летчик, внук великого Ивана Айвазовского. Но в отличие от деда прославился не своими художественными работами, а тем, что вошел в историю как первый летчик, сумевший вывести самолет из штопора. Это знание, которое он дал миру, спасло многих пилотов.
Став художником, Арцеулов не только рисовал иллюстрации к книгам, но и оформлял журнал «Наука и жизнь». С Петронием Аматуни у Константина Арцеулова были очень теплые отношения.
...В общей сложности Петроний Гай написал свыше двух десятков книг, многие из которых были адресованы детям. Среди них книги о летчиках «Путешествие в Аэроград», «Небо людей», а также исторический роман «Если бы заговорил сфинкс…», сказочные повести «Чао — победитель волшебников», «Космическая горошина», «Почти невероятные приключения в Артеке», «Королевство Восемью Восемь», научно-фантастическая трилогия «Гаяна». Произведения Аматуни были переведены и изданы на многих языках.
К сожалению, на встречу в библиотеку не пришли родственники писателя. Но судя по публикациям прошлых лет, каких-то особенных подробностей об их удивительном отце и деде они не рассказывают. Когда-то речь шла о семейной книге. Быть может, она все-таки увидит свет, и мы узнаем о любимом писателе немного больше, чем говорят его книги и друзья.
А пока я приведу лишь известные факты о его семье. Как пишет Сергей Медведев, личное свое счастье Петроний нашел со второго раза. Первая попытка была неудачной. Его сын от первого брака живет где-то в Верее. Есть приемная дочь.
Жизнь писателя перевернула вторая жена — Валентина. Ее можно увидеть на некоторых фотографиях. Красивая, статная женщина, похожая на героиню советских фильмов. Говорят, она обладала природным магнетизмом и прекрасным чувством юмора. Она стала звездой творчества Аматуни. И в предисловии к сказке-шутке «Чао — повелитель волшебников» Петроний Гай пишет: «Посвящаю Валентине Аматуни, без которой не было бы этой сказки». В публикациях Валентину часто называют Елочка, как героиню «Чао», которая спасла хрупкий сказочный мир.
Елочка и Петроний вырастили двоих детей — Гая и Светлану. Есть и внучки — Татьяна и Гаяна.
10000 часов счастья в небе и чуть больше на земле
«Я принадлежу к числу тех, о ком можно сказать, что им везет в жизни. И потому, что четверть века я был профессиональным летчиком, 10 000 часов счастья испытал я в замечательном и бесконечно многообразном Небе Земли.
И потому, что встречал — немало — людей прекрасных, чей личный пример украшал и украшает мою жизнь», — так писал в заключительной части романа «Если б заговорил сфинкс» Петроний Гай Аматуни.
И это было действительно так. Удивительно одно — собирая материал к этой публикации, я не нашла имя Аматуни в популярных сборниках об известных жителях Дона. К тому же выяснила, что произведения этого писателя сегодня не входит в школьную программу. Если и попадают его замечательные книги в руки школьников, то по наставлению образованных родителей или эрудированных учителей.
...Моему сыну пять лет. И вчера перед сном я предложила ему почитать самую известную детскую книжку Аматуни.
— А про что? — спросил он, пресытившийся экшеном современной детской литературы.
— Про робота и волшебника, — назвала я два проверенных тренда.
— Ну ладно, давай «Чао», — согласился ребенок.
И я начала читать: «30 декабря, утром, Артем Осипович заглянул в свой несгораемый шкаф и ахнул... Артему Осиповичу всего пятьдесят. Я пишу «всего», потому что для взрослых пятьдесят лет — обычное дело. Это слово кажется длинным только в юности, но с годами оно как бы укорачивается и, когда оказывается у человека уже за спиной, вдруг становится коротким, как возглас удивления...» Я читала и читала, получая почти физическую радость оттого, как написана эта книга. Сын уже сопел, а я все бегала глазами по строчкам и остановилась, только споткнувшись о последние строки: «…на этом и сказке конец, хотя дел волшебных на свете еще немало, но пусть о них пишут и другие...»
Другие пишут, конечно. Но не так. Так умел писать только советский летчик Петроний Гай Аматуни. Он умер 29 апреля 1982 года. Произошло это неожиданно — разрыв аорты. Говорят, быстрая, немучительная смерть даруется лишь тем, кто заслужил такой исход честной и красивой жизнью...
