Новая оккупационная власть
Верхнедонской район Ростовской области немецкие части оккупировали в начале июля 1942 года. Нескончаемые колонны двигались к Сталинграду: по приказу Гитлера город должны были взять 25 июля. Бронетанковые части проходили через донские хутора быстро — после них здесь расположились тыловые части, отвечающие за продовольственные запасы и обмундирование. В основном этим делом занимались солдаты 8-й итальянской армии, которые отличались добродушным отношением и не были такими агрессивными, как немцы, презиравшие своих союзников: нередко местные жители видели, как фашисты издевались над «макаронниками». Пехотные части итальянской дивизии «Торино» также занимали оборону на небольших участках фронта. За новым правопорядком следила служба порядка (Ordnungsdienst), куда набирали старост и полицаев из местных жителей, которые хорошо знали бывших партийных и комсомольских активистов. Предательство — на каждом шагу. Особенно было тяжело морально. «Вам ничего не будет, ваши овощи, хлеб находятся за Волгой, поезжайте и получайте от своих мужей, так как они защищают советскую власть, а не нашу настоящую, которая есть сейчас самая настоящая наша власть», — говорил один из полицаев (Центр документации новейшей истории Ростовской области, дело № 1, опись 106-107).
Партизаны в работе
Советские части откатились в это время за реку Дон и поддерживали там оборону. В их числе был организованный райкомом партии партизанский отряд «Донской партизан» под командованием Н. А. Меркулова, который был практически весь собран из гражданских лиц. Одна из боевых задач отряда — доставка оперативных сведений для 152-й стрелковой дивизии (входила в состав Сталинградского фронта) о количестве и передислокации войск противника, его огневых точках, местонахождении штабов, комендатур, складов боеприпасов. Основными добытчиками информации стали местные активисты, которые также распространяли среди населения сводки Совинформбюро — эти листочки давали людям надежду.
Катя Мирошникова из станицы Мигулинской Верхнедонского района тоже ушла с партизанами за Дон.
Кто такая Катя?
Она была ответственным человеком. В семье она была первым ребенком и, подрастая, потом помогала матери Устинье Ильиничне воспитывать семерых братьев и сестер — отец работал бухгалтером и все время занимался своими трудовыми делами. Семья сначала жила в хуторе Дубровском, а потом переехала в станицу Мигулинскую.
До войны Катя окончила Вешенское педагогическое училище, успела поработать пионервожатой, а потом уволилась из школы и стала одним из комсомольских лидеров в местном райкоме ВЛКСМ. Практически всех комсомольцев района она знала в лицо, потому что занималась учетом и контролем уплаты членских взносов комсомольцами, принимала отчеты от секретарей комсомольских организаций. До прихода немцев Катя успела собрать всю картотеку и переправить ее за Дон.
«Я, красный партизан, даю партизанскую клятву перед Родиной, своими боевыми товарищами, что буду смела, решительна и беспощадна к врагам. Я клянусь, что никогда не выдам своего отряда, своего командира и своих боевых товарищей. Всегда буду хранить партизанскую тайну, если это будет стоить моей жизни. Я буду до конца верна своей Родине, партии, народу. Если я нарушу священную клятву, то пусть меня постигнет суровая партизанская кара», — эти слова клятвы в особом отделе Катя произносила вместе со своими товарищами при вступлении в отряд и поставила в конце текста свою подпись.
После этой клятвы ее отправили в разведку.
Первая разведка
По заданию командования партизанского отряда она переплывала на утлом челноке, чтобы добыть сведения о местонахождении огневых точек противника, которые заняли господствующие высоты на противоположном берегу и методически обстреливали советские части.
Первый раз все прошло успешно. Она зашла в станицу Мигулинскую к своей подруге, с которой они вместе учились до войны в Вешенском педагогическом училище. Подруга рассказывала Кате о немецких огневых точках, спустя время точным артиллерийским огнем эти точки были уничтожены.
В перерывах между выходами на боевое задание Катя приходила к матери в родной хутор Дубровский, который находился на левом берегу Дона и не был оккупирован немцами. Она просила у мамы старенькие вещи — кофточки или юбки, чтобы надеть их в разведку. Мужчинам-разведчикам приходилось намного сложнее, многие товарищи Кати погибли, потому что на мужчин сразу же обращали внимание и им было сложнее придумывать легенду — обычно мужики из партизанского отряда переходили линию фронта по трое-шестеро человек и, прячась по оврагам, пытались понять дислокацию противника. У Кати методика разведки была несколько иная: она ходила в разведку одна, особо не скрываясь, брела по донским дорогам — ей легче было затеряться в толпе женщин, обездоленных войной.
Ранение
Во второй раз, когда Катя отправилась в разведку, ее ранило недалеко от реки Дон: она шла по тропе, чтобы переплыть реку, как неожиданно ей по пути встретились два немецких солдата, один из которых потребовал предъявить документы. Катя будто бы за документами полезла в кофточку, а сама выхватила пистолет и выстрелила в одного, а потом в другого немца. Немцы, всполошившись, подняли стрельбу — пулеметная пуля задела руку. Но Катя смогла вплавь перебраться через Дон и прибыть в свой отряд. Ранение было легким — пуля расцарапала поверхность кожи. Добытые Катей ценные сведения о точном местоположение немецких огневых точек были переданы в штаб.
Но было еще одно неприятное для командира известие — Катя рассказал ему, что один из военнопленных заподозрил, что она партизанка.
Несмотря на это, командование снова решило отправить ее в разведку — Катя очень хорошо знала местность, извилистые донские буераки и заброшенные поля. На этот раз ей нужно было попасть в станицу Мигулинскую, это задание было очень опасным, потому что там в любой момент ее могли узнать.
Она знала, что умрет
Перед тем как уйти в свою третью разведку, Катя написала прощальное письмо и отдала его на хранение подруге Любови Тимошенко. Письмо вскрыли уже через несколько дней — Катя не пришла на условленное место около большого камня, где ее обычно ждал партизанский караул, чтобы перевезти на свой берег.
«Родные мои, как хочется жить! Как хочется еще раз встретить рассвет над родным Доном, припасть губами к росистой траве... Сделайте это за меня. Когда меня поведут на казнь, я не буду жалеть о том, что не успела...» — писала Катя.
Она не успела увидеть, как 19 ноября 1942 года в районе Сталинграда началось наступление советских войск, закончившееся объединением двух фронтов и окружением группировки Паулюса, — знаменитое Сталинградское наступление, которое пришло лавиной освобождения и в донские хутора. Спустя месяц, 18 декабря 1942 года, Верхнедонской район Ростовской области был освобожден частями Советской армии.
Предатель — Деревянкин
Сотрудники НКВД СССР, исполняя приказ № 001683 от 12 декабря 1941 года «Об оперативно-чекистском обслуживании местностей, освобожденных от войск противника», в ходе одного из опросов узнали от местной жительницы о последнем пути Кати Мирошниковой. «Ее вели по улице станицы окровавленную, в разорванном платье. Она, бедняжка, еле шла. А конвоировали ее не только немцы, но и один из наших полицейских — Федор Деревянкин». В услышанное следователям было трудно поверить: Федор Деревянкин работал до войны директором Мигулинской средней школы и отличался своими патриотическими взглядами. Потом нашли одного из полицейских, который рассказал, что именно Федор Деревянкин, увидев на станичной улице свою бывшую ученицу Катю Мирошникову, крикнул: «Хватайте ее. Она — партизанка».
И Катя побежала. Немцы не стреляли — они решили взять ее живой. Она бежала по улицам и понимала, что спасения ей уже не найти. Ее настигли за станицей около речки Песковатки, которая вливалась в Дон, — именно в этом месте Катя переплывала реку. Сбили с ног.
19 лет и вечная память
Предварительный допрос проходил в станице Мигулинской, но, узнав о поимке важного партизана, немецкий комендант приказал срочно привести Катю в хутор Коноваловский — там находилась районная военная комендатура. Ее избитую видели односельчане. Восемь суток Катю пытали — она поседела. На рассвете 30 сентября ее повели вверх на гору. Она не дожила два с половиной месяца до своего дня рождения — 14 декабря 1942 года ей исполнилось бы 20 лет. Но в этот день снег и ветер заметали неизвестную могилу. Лишь в мае 1943 года после долгих поисков удалось найти ее тело. Как указано в докладной записке (РГАСПИ, Ф-1, Опись 53, Дело 239): «Катя лежала в поле, в трех шагах от дороги, в бурьяне, слегка присыпанная землей. На голову был надет мешок. Правая ее рука была вывернута и заломлена за спину, живот открыт, платье оборвано».
Полицай Федор Деревянкин не ушел от возмездия — он был арестован и расстрелян.
В 1965 году Указом президиума Верховного совета СССР Екатерина Александровна Мирошникова посмертно награждена орденом Отечественной войны второй степени № 927891.
В донской степи на месте гибели Кати стоит одинокий памятник с красной звездой — иногда сюда приходят люди, чтобы отдать дань памяти, но большую часть времени памятник стоит один.
