— Мы думали, вообще никого не будет, — призналась главный библиотекарь центра по работе с книжными памятниками Донской государственной публичной библиотеки (ДГПБ) Наталья Бородулина. — Поэтому вы для нас ценный гость. О букинистической экспертизе
Я села за небольшой столик. В самом конце зала что-то читала донской краевед и писатель Любовь Волошинова. Ее здесь можно увидеть чуть ли не каждый день, поэтому я не удивилась.
— Раньше практики бесплатных консультаций не было. Вот, решили попробовать, — рассказывала Наталья Бородулина.
— И замечательно, — поддержала я. — Тогда объясните мне для начала, что такое атрибуция. В программе написано, что вы даете консультации по этому вопросу…
— Атрибуция — это установление автора и времени издания книги, — начала просвещать меня главный библиотекарь. — У нас недавно был очень интересный экземпляр - новочеркасская библиотека привезла для оцифровки. И никто не знал, что это такое. Мы его атрибутировали и пришли к выводу, что это хронограф конца XVIII — начала XIX века. Так вот, мы определяем автора, название (если его нет), время издания, место, школу (если невозможно определить изготовителя). До 1800 года, как правило, титульного листа у книг не существовало. И все сведения были собраны в конце книги, в так называемом колофоне. Но не всегда и эти данные есть. Поэтому пользуемся каталогами, их у нас немало. Сложнее всего определить книги на кириллице. Знатоки кириллицы - сегодня большая редкость. Но наша заведующая знает эту азбуку.
— А может ли обычный человек прийти со своей книгой для того, чтобы вы оценили ее?
— Может. Вот недавно была женщина. Она хотела вывезти книгу за границу. Пошла в Росохранкультуру, взяла направление на экспертизу. Мы определили, что эта книга не представляет никакой культурной и исторической ценности. И дали разрешение на вывоз.
— И что это была за книга?
— 13-е переиздание сочинений Лермонтова в одном томе. 1902 год. Обычно дореволюционные книги нельзя вывозить. Но если издание выходило большим тиражом, было не прижизненным (плюс ряд других критериев), особой ценности оно не представляет. Недавно парень приносил книгу. На кириллице написана, но издана она была явно в XX веке. Это было видно и по бумаге, и по переплету. О домашних библиотеках
В зал вошел Игорь Станиславович Полевода, заведующий центром консервации библиотечного фонда ДГПБ. Он присоединился к нашему разговору.
— Бывают и такие варианты, когда люди случайным образом обретают книгу (от бабушки досталась, нашли, по дешевке купили) и хотят на ней заработать. Вот тогда они идут либо в музей, либо в библиотеку. Есть еще один вариант, совсем редкий. Это когда библиотеку получают по наследству и хотят ее сохранить и передать своим детям. Ведь библиотека — живой организм, за ней нужно ухаживать, при неправильном хранении издания могут разрушаться прямо на глазах. Книги сделаны из бумаги, а она бывает очень восприимчивой к агрессивной окружающей среде. Бывает просто низкокачественная бумага. Естественно, она стареет быстрее. И тогда обращаются к нам, людям, которые знают технологии того, как этот процесс притормозить.
— И как же это сделать?
— Химическими обработками. Есть технологии стабилизации бумаги, технологии ухода за книгами. Самое элементарное — обеспыливание. Мы часто об этом забываем, но пыль переносит на себе не только влажность, но и грибки, которые в неблагоприятных условиях начинают размножаться и разрушать книгу. Уж не говорю про плесень. Часто люди ее просто не замечают, а в корешковой части она не редкость. И одна книга с плесенью может заразить соседние. Поэтому владельцы библиотек, прежде чем поставить принесенное откуда-то издание рядом с другими, должны хорошо его рассмотреть. И если обнаружат плесневые грибы, надо сделать обработку...
— Под обеспыливанием вы имеете в виду уборку с тряпкой? Пылесос?
— И тряпку, и пылесос, — согласилась Наталья Бородулина. — Наш фонд редких изданий насчитывает более 30 000 наименований. Не так давно с помощью реставраторов-консерваторов мы их за месяц обеспылили. Кто-то с пылесосом со специальными насадками, а кто-то брал в руки тряпочку — и вперед. Но все с биоцидом. Это такой раствор, который дезинфицирует книги.
— А обычному человеку где его взять?
— Сложный вопрос. Обычно фирмы, которые торгуют химпрепаратами, продают его организациям. О подделках и находках
— Игорь Станиславович, мы находимся в центре по работе с книжными памятниками. Подозреваю, что здесь хранятся очень ценные книги. А ценности нередко подделывают. С книгами такое случается?
— Подделать книгу чрезвычайно сложно. Гораздо сложнее, чем живопись. Ну как вы можете подделать бумагу?
— Но есть же технологии состаривания, — заметила я.
— Это можно. А как вы качество бумаги подделаете? У любой бумаги, какую бы мы ни взяли, свое сырье: тряпичное, сульфатное, сульфитное. А шрифт? Вы что, на ксероксе будете его отпечатывать?
Наталья Бородулина вышла из читального зала и через минуту принесла старую толстую книгу «Первыя основанiя минералогiи». Дата издания — 1789 год.
— Вот вам тряпичная бумага, — открыла она издание. — Потрогайте, чтобы иметь представление о разнице.
Я провела кончиками пальцев по страницам — текстура была мягкой, нежной, будто это и не бумага вовсе, а материя тонкой выделки.
— Практика подделывания все-таки есть, — продолжил тему Игорь Станиславович, - но подделывают только редчайшие книги, ценность которых очень высока. Ведь стоимость работ будет такой, что легче купить оригинал.
Я листала страницы «Первых основанiй минералогiи», и вдруг увидела крыло бабочки. Затем — тонкий, как папиросная бумага, цветок мака. Цвет его практически сравнялся с цветом листов книги.
— Сколько лет этому маку? Больше двухсот?
— Да. И мы много чего находим. Вот видите след? — указал заведующий центром консервации на грязный отпечаток. — Это говорит о том, что там тоже лежал цветок. И когда его только положили и высушили, следа не было. Но прошли десятилетия, сок потемнел. Вот так любитель ботаники из позапрошлого века испортил книгу.
— А что еще находите? Может, деньги попадались?
— Были листы сусального золота. Переплетчик позапрошлого века, который теснил название, вложил их в книгу и забыл, — ответил Игорь Полевода.
— И что вы сделали с золотом?
— Как что? Продал, костюм купил, — пошутил заведующий. — Все, что в книге находится, мы сохраняем в специальном паспорте издания. Нас не интересует золото как золото. Важно, на какой странице мы его нашли. Ведь дело не только в золоте, в бабочках или цветочках. Может, через много лет придет какой-нибудь исследователь, который по этим деталям сделает важное открытие…
— Были такие случаи?
— Да, — улыбнулся хранитель книг. — В нашем фонде есть необрезанные книги. Почему необрезанные? Они самые дешевые. Некоторое даже не сшиты. Люди жили и живут по одним и тем же принципам — библиотеке сбагривают то, что подешевле. И благодаря этому обстоятельству у нас есть книги, которые имеют тот вид, в котором они вышли из типографии. И мы, если получаем на реставрацию, сохраняем их. Несколько лет назад здесь появилась женщина, которая, увидев эти книги, радовалась как ребенок. Оказалось, она изучала старые станки. И только по необрезанным книгам можно было определить размер бумаги, которая в них заправлялась… Я был очень рад, что наша теория о том, что это кому-нибудь нужно, сработала. Ведь мы должны думать о следующих поколениях, которым это может пригодиться. О газетах старых и новых
— Хорошо. Допустим, я купила книгу, которую мне очень хочется как можно дольше сохранить в первозданном виде. Как это сделать? Может, в полиэтиленовый пакет положить?
— Можно и в полиэтилен. Но идеальный вариант — хранить книгу в нормальных условиях. Если у вас чистая квартира, зачем все усложнять? Потом, есть кислотные контейнеры. Их можно найти и в библиотеке, и в специальных мастерских.
Наталья Бородулина вновь вышла и вернулась уже с желто-серой коробкой. Когда она ее открыла, я увидела газету «Знамя коммуны» за 1945 год. На первой полосе — портрет товарища Иосифа Виссарионовича Сталина. Рядом — статья «Навстречу победе» и сухое поздравление с Новым Годом.
— Вот вам пример такого бескислотного контейнера, — показывала Наталья. — Их делают реставраторы. И именно эти контейнеры защищают книги от пыли, света и разрушения. Если бы газета хранилась в обычных условиях, то, скорее всего, не дожила бы до сегодняшнего дня.
— Кстати, наши современные газеты хуже по качеству?
— Трудно сказать. В последнее время есть газеты и очень хорошего качества. Но не нужно забывать, что они не предназначены для долгого хранения. Сорок лет назад об этом впервые заговорили серьезно. И даже были попытки обязать издательства часть тиража выпускать на хорошей бумаге для библиотек. Несколько таких выпусков есть, но все-таки ничего не получилось. Сегодня эту проблему решают другим способом — библиотеки получают от издательств цифровые копии. И так хранят информацию.
— Но это же другое. Нельзя потрогать, понюхать…
— Зато есть возможность у читателей всего мира увидеть эту газету, — убеждал меня Игорь Полевода. — Чтение электронных изданий — дело привычки. И для нынешней молодежи это норма. Пройдет время, и они будут относиться к печатным книгам и газетам как к арт-объектам. Ведь сегодня любую информацию можно получить с помощью интернета… Несколько лет назад в Питере была конференция и там был замдиректора национальной библиотеки Японии. Шла речь о проблемах оцифровки. У нас переведение книг в такой формат только начиналось. И вот японцу задали вопрос, сколько книг оцифровано из их библиотеки. Он ответил, что все. Вы даже не представляете, какой это объем информации и какую работу нужно было проделать. Мы были потрясены. Задали и второй вопрос: «И что теперь — оригиналы не выдают?». Он ответил: «Нет, почему же? Выдают. Но есть ряд ограничений — нужно обосновать свой запрос. Книгу вам вынесут, но в руки не дадут — откроют на той странице, которая вам нужна. И читайте». Я думаю, так и должно быть. Это ненормально, когда кто угодно может взять книгу грязными руками, полистать, порвать, оставить пятна. Особенно, когда речь идет о редких изданиях. Если вы хотите увидеть ценную книгу, то ваше внимание должно быть устремлено на фактуру кожи, на размеры, на время издания, на качество бумаги. Эти вопросы должны стоять перед вами, а не чтение. Ведь текст можно увидеть из цифровой копии.
— Так что вы думаете, лет через 200 печатных книг не будет?
— Почему же? Будут. Но и отношение к ним будет другое, и назначение их изменится. Мир меняется, меняются и книги.
