Русский Чикаго
А почему, собственно, папа? Потому что криминальных талантов в нашем городе было не счесть — ехали они в южный порт в надежде на большую удачу и, как правило, обретали ее. Здесь же влюблялись, женились, рожали детей и организовывали целые воровские династии, в которых ювелирно обчистить гражданина могли и отец, и мать, и дети.
Как свидетельствуют историки, бурный рост Ростова-на-Дону начался во второй половине XIX века. Если в пятидесятые годы позапрошлого столетия годовой экспорт товаров за рубеж составлял в среднем 3,5 миллиона рублей, то в семидесятые годы этот объем превысил 22 миллиона рублей в год. К концу XIX столетия в Ростове работало несколько десятков предприятий: чугунолитейные, механические и канатные заводы, паровые мукомольные мельницы, две табачные и одна писчебумажная фабрики и многое другое.
При таком производстве было вполне естественно, что Ростов манил уголовников и аферистов со всей страны. Любопытно, что к началу ХХ века донскую столицу даже называли русским Чикаго. И первоначально это не было связано с разгулом преступности. Ростов звался так, поскольку Чикаго являлся одним из финансовых центров и крупнейшим транспортным узлом Северной Америки. Кроме того, наш город был построен по американскому типу «двух улиц» — широкие «авеню» и пересекающие их «стрит». Но уже к середине 1920-х годов это сравнение получает дополнительную окраску: Чикаго в то время приобрел по всему миру дурную славу гангстерской столицы, здесь насчитывалось свыше тысячи различных банд, которые враждовали между собой. А Ростов гремел как столица криминальной России.
Привет от Одессы-мамы
По поводу происхождения прозвища «папа» есть еще одна, более приятная уху версия: Ростов стали так называть благодаря босякам — бродягам, которые путешествовали по миру и воровали. Когда сотрудники органов спрашивали, откуда гражданин родом, они отвечали модной в их кругах поговоркой: «Одесса — мама, Ростов — папа, гражданин начальник».
Но самую популярную историю, связанную с происхождением этого прозвища, рассказывают местные краеведы.
Пасмурным апрельским утром 1932 года на Старом базаре (ныне Центральный рынок) было, как всегда, многолюдно. Лавочники, торговки мясом, молоком и бакалеей наперебой предлагали свой товар. Чуть поодаль стояли приосанившись граждане, которые торговали товаром посолиднее, — дорогими тканями, самоварами, утюгами. Погода портилась, тучи спускались на город все ниже. И вдруг по рядам пробежал истошный вопль: «Колокольня падает!» Крик был подхвачен несколькими зеваками, и началась паника. Люди, мельком взглянув на якобы движущуюся на них колокольню, бросились в рассыпную, торговцы оставили на прилавках товар, лавочники выскочили из своих построек. На базаре началась давка. Пока длился массовый психоз, ростовские жулики собирали «урожай» — деньги, ценные товары и даже провиант.
План их был прост — испугав падающей колокольней горожан (а работали они по традиционной схеме: один крикнул, другие подхватили), они надеялись на оптический обман, ведь из-за низких туч колокольня и правда казалась кривой, как Пизанская башня. Дело выгорело. В тот день «выручка» жуликов была такой крупной, что переплюнула наворованное их коллегами в Одессе в самый прибыльный день. Так Одесса-мама обрела вторую половину — Ростов-папу.
Снимается кино
Еще одна легендарная история произошла в нашем городе десятью годами раньше, до того, как Ростов обрел свое романтическое криминальное прозвище. Краевед Любовь Волошинова пишет об этом так: «Как-то погожим весенним деньком к главному входу конторы Госбанка подъехал автомобиль с киносъемочной группой. Из машины стали выносить аппаратуру, реквизит, коробки с пленкой. А режиссер решительно направился к охранникам с папкой под мышкой. Он требовал начальника охраны и предъявил разрешение на киносъемку в помещениях Госбанка. Согласований и разрешений было много — из разных инстанций, начиная от районного отделения милиции и кончая банковским краевым начальством. Режиссер также предъявил утвержденный киносценарий с описанием ограбления банка, вручил паспорта своих коллег и рекомендации от партийных, государственных и профсоюзных организаций...»
Охранники были озадачены и появлением неожиданных гостей, и множеством документов. Велели ожидать и бросились обзванивать всех начальников во всех указанных инстанциях. И везде получали утвердительный ответ.
Киносъемщики спокойно ждали результатов переговоров, сочувствовали охранникам из-за их беспокойной службы, извинялись за причиненные неудобства, угощали сигаретами наружных постовых.
Часа через полтора все было улажено. Съемочную группу проводили в подвал, где по сценарию должно было разворачиваться действие. В конце концов, рассудили банковские служащие, сейфы заперты, ключи к ним подобрать невозможно, на входе стоит охрана.
Аппаратуру занесли в подвалы, поставили кинокамеру, раскрыли сценарий, стали выбирать мизансцену. Охранники спокойно перекуривали у входа. И тогда новоявленный «режиссер», «операторы» и «актеры» достали отмычки и бросились вскрывать сейфы и складывать деньги и драгоценности в принесенные мешки. Делали они это быстро, профессионально и тихо. И тут же аккуратно закрывали опустошенные ячейки сейфов.
До стоящих у входа доносились отдельные слова:
— Камера снимает... Общий проход, крупный план... Лицо в кадре... Мешки, общий вид...
Бывалые охранники посмеивались: ну придумают же — кино! Да разве такое может быть на самом деле?
Через полчаса работы киносъемщики попросили охранников помочь поставить камеру у входа, чтобы снять проход актеров с мешками, якобы наполненными деньгами, к выходу по парадной лестнице. И те, конечно, помогли, желая поскорее избавиться от нежданных гостей.
На всякий случай заглянули в подвальные помещения после ухода «киношников». Внешне все выглядело как всегда. Но самое интересное началось через полчаса, когда за деньгами приехали инкассаторы. Все сейфы оказались пустыми. Это «кино» в Ростове обсуждали долго.
Воровская этика
То, что охранники попались на крючок аферистов, вполне объяснимо — жулики в Ростове были очень разные. От полуграмотных карманников до криминальных талантов. Старожилы помнят, как в ЦУМе в послевоенные годы «работал» один знаменитый карманник, бывший фронтовик, инвалид, специализировался на золотых часах. Он отправлялся «на дело» в военной форме (и этим подкупал и вызывал расположение), подходил к военным, которые выглядели попрезентабельнее, и задавал свой коронный вопрос: «Товарищ полковник, скажите, а Жуков трижды или четырежды Герой Советского Союза?» Пока офицер погружался в воспоминания, карманник успевал снять часы. Когда милиция все-таки накрыла цумовского вора, дома у него сотрудники органов обнаружили пять ведер украденных часов. Глядя на все это добро, можно было подумать, что гражданин преступник ворует не из-за денег, а от любви к искусству.
У ростовских воров была своя этика. Одиноких мам, стариков и бедных они не трогали. Это неписанное правило соблюдалось и в послевоенные годы. Мне довелось общаться с актрисой молодежного театра Варварой Шурховецкой. Несмотря на столетний возраст, она очень ясно помнила все, что происходило в Ростове в течение века, и в частности рассказывала такую историю. В 1944 году труппа ТЮЗа вернулась из эвакуации в Ростов.
— Дело было зимой, я шла по темной улице. На мне была потертая котиковая шуба. Подошли двое. Поздоровались. И говорят: «А вы не боитесь одна по темноте ходить?» Я отвечаю: «А чего мне бояться? После того как побывала на фронте, где нас по три раза в день бомбили, ничего не боюсь», — вспоминала актриса.
Провожатые довели ее до Красноармейской, где заявили:
— А теперь идите домой, а шубу нам оставьте...
Варвара Ивановна ответила:
— Отдам, мне не жалко. Но учтите, что всю войну она грела и меня, и моего сына. И если я вам ее сейчас отдам, то завтра мне не в чем будет идти в театр.
— А кем вы работаете?» — спросили грабители.
— Я актриса, — ответила Шурховецкая.
— А на фронте что делали?
— Ездила с театром по госпиталям, спектакли и концерты для раненых ставили...
Грабители попрощались и ушли. Шубу не тронули.
С тех пор после спектакля к Варваре Ивановне в темных переулках никто не подходил, что по тем голодным и смутным временам было весьма удивительно. Видимо, провожатые сообщили своим, что эту даму трогать не нужно.
Школа жизни
Похожую историю описывают и краеведы. Только касается она известного в Ростове Мони-скрипача. Талантливый музыкант часто играл в местных заведениях, в которых собиралась преимущественно публика с криминальным уклоном. Однажды ночью он возвращался после работы домой и был настигнут ворами. Денег у Мони не было, поэтому грабители отобрали скрипку. Когда главарь банды узнал, что обидели музыканта, виновного наказали, скрипку вернули, а Моня до конца своих дней получил охранную грамоту от местной шантрапы.
У ростовских воров был свой особенный почерк. Говорят, они придумывали такие сложные комбинации и так виртуозно обставляли дела, что иной раз даже сложно было поверить, что все происходящее — реальность. К примеру, одному товарищу продали на рынке его же самовар (украденный в то время, пока хозяин ходил по базару). Другому позвонили в дверь, и пока он ходил открывать, уголовники вынесли все золотишко — операция заняла одну минуту. Третий вместо руководителя магазина принял и переправил к себе «на хату» весь дефицит.
Попался на уловку мошенников и ветеран Ростовского юридического института МВД России полковник милиции в отставке Федор Павлович Кукса. Тогда он был еще молодым парнем.
— В послевоенное время многих товаров было не достать. А мне нужны были штаны — старые износились, на работу и учебу не в чем было ходить. Так вот я раздобыл новые у одного спекулянта, — рассказывал ветеран. — Собрал деньги, отдал за штаны, а он мне сверток сунул. Я прыгнул в трамвай на Буденновском (дело было возле ЦУМа), отъехал немного и вдруг понял: что-то тут не то. Разрываю бумагу, а там — «кукла», закрученный в бумагу мешок. Мошенника я уже не нашел бы, поэтому привез мешок домой. Мы его постелили у порога, а потом родные долго шутили: «Федя, ты не обижаешься, что мы о твои новые штаны ноги вытираем?» А я не обижаюсь. Это была хорошая школа жизни. Благодаря этому случаю я и пошел в органы.
Воры на службе государства
Были среди жуликов и феноменальные личности. К примеру, в ресторане «Московский» промышлял глухонемой вор. Говорили, что он владеет то ли магией, то ли цыганским гипнозом. Прославился этот гражданин нехитрым трюком: он подходил к человеку, похлопывал его по плечу, а потом делал вид, что обознался, и уходил. Все действо занимало несколько секунд, но этого хватало, чтобы жертва осталась без кошелька и драгоценностей.
Поскольку искоренить преступность ростовским сыщикам было сложно, они привлекали к себе на службу агентов из криминального мира. Благодаря такому сотрудничеству милиция знала, какое преступление готовится в городе и, если уж оно свершалось, где искать концы. Но был случай, когда к ростовским карманникам обратились за помощью представители спецслужб. В городе появился подозрительный американский турист. Пригласить возможного шпиона для проверки документов в милицию было как-то неэтично, поэтому ворам дали задание — незаметно вытащить бумажник, а после проверки документов так же незаметно вернуть его обратно в карман американца. На дело послали опытного карманника, и справился он со своим заданием идеально.
Сегодня статистика говорит о том, что Ростов уже мало отличается в криминальном плане от других городов России. Но прозвище, заработанное почти сто лет назад, до сих пор приносит нам приятные и не очень дивиденды.