Главной причиной специалисты давно назвали работу Цимлянского водохранилища и других плотин, которые перекрыли проход воды для залития нижнедонской поймы. Во время весеннего паводка рыба там нерестилась, а сегодня из-за того, что ей негде метать икру, катастрофически снижается ее количество.
За сазаном гонялся до самой Волги
Валерий Приваленко, кандидат биологических наук, не только известный на Дону эколог, но и заядлый рыбак. Каждый год в майские праздники он выезжает в заветные уголки на берегах реки, чтобы заняться любимым хобби.
— Раньше в Северском Донце и в Дону было много рыбы — сазана весом в 10-15 килограммов можно было поймать запросто, — рассказал Приваленко. — Сейчас ее нет. В этом году ловил под Старочеркасской — нет сазана. Выезжаем на острова, пытались прикормить, к Раздорской подошли — и там нет, только в устье Северского Донца поймали парочку сазанов. Карпятникам (любителям ловли сазанов) приходится ехать за ним на Волгу, где он еще есть.
Единственная рыба, которой, по рассказам опытного рыболова, пока много, — это амур. Он не донской житель, а результат акклиматизации, как кефаль в Азовском море. Их можно считать своеобразной компенсацией исчезнувших видов-аборигенов.
Возможно, единственное в области место, где есть крупный сазан, не удивляйтесь, в теплом канале Волгодонской атомной станции. Там в пруду-охладителе оказались удобные условия для его размножения. Эта популяция, считай, подкормлена рыбаками, которые разведали место, своеобразный Клондайк. Там и толстолобики водятся, а единственный недостаток — все они очень жирные, тут, видимо, рыбаки перестарались. К слову, замеры на радиоактивность воздуха, воды, рыбы и донных отложений в этом месте не дали никаких аномалий. О них ученый даже на отдыхе не забывает, говорит, я же должен знать, чем собираюсь накормить свою семью.
Если продолжить анализ состояния рыбного поголовья, то окажется, что в самом выгодном положении находится донская сельдь. Дело в том, что она мечет икру прямо в Дон, не нуждаясь для этого в специальных малых водоемах, поэтому селедка в Дону еще будет. Этого не скажешь об исконных рыбных богатствах Дона — леще, сазане, соме.
Водохранилища, плотины весь Дон заполонили
«Естественные изменения водоемов, а также хозяйственная деятельность человека влекут за собой значительные перемены в составе ихтиофауны. В Северском Донце, например, благодаря его шлюзованию сильно изменился состав рыбного населения. Там, где раньше в больших количествах встречалась стерлядь, теперь она отсутствует, там, где сазан был редкой рыбой, он стал теперь основной породой», — писал в своей диссертации кандидат биологических наук С. К. Троицкий. Этой проблемой озабочены многие ученые. Так, Владимир Лагутов считает, что погибли все стратегические рыбные запасы промысловых видов ценных рыб, а осетровые — вплоть до генофонда.
Причина в том, что пойма нижнего Дона не заливалась два десятилетия и окончательно деградировала. Возможности нереста проходных рыб не было двадцать лет.
— Раньше, до появления Цимлянского водохранилища, как было, — поясняет Валерий Приваленко, — приходила большая вода, заливала пойму, и там создавались многочисленные, можно сказать, детские ясли для рыбы, в которых она метала икру. Это была территория в 100 тысяч гектаров только в нижнем Дону — от Цимлы до Азова. Оттуда и возрождалось рыбное поголовье. Когда вода уходила, вся подросшая рыбная молодь распространялась по Дону.
Ежегодно это происходило в весеннее половодье, а нерест длится с апреля по июнь. Рыбе для метания икры нужны мелкие водоемы, которые, собственно, и образовывались в разлив.
Теперь же Дон не разливается — воду держит главная донская плотина, Цимлянское водохранилище. А помимо него есть еще Константиновский, Николаевский, Кочетовский гидроузлы. К тому же на каждой маленькой речке, которая должна стекать в главную артерию, бездумные водопользователи сооружают для себя прудики. Речки мелеют, заболачиваются и в конечном счете превращаются из полноценных притоков Дона в пересыхающие летом ручьи, забитые илом и водной растительностью. По ним рыба пройти в Дон уже не может.
— Кроме того, для нереста рыбе нужны хорошо прогреваемые места со стоячей водой, чтобы икру не унесло и она прикрепилась к растениям, — пояснил Валерий Приваленко. — Когда из икринок выходят мальки, им необходимо питаться: в водоеме должны развиться микроорганизмы. Еще важно, чтобы рыба вовремя вышла на нерест, иначе те жучки и паучки, что должны стать кормом, съедят мальков, если те не подрастут в срок. Больно осознавать, что самки, не находя места для нереста, вынуждены носить икру в себе. Впоследствии она начинает перерабатываться в жир — это болезнь, при которой выживает не всякая рыба.
В природе это был очень тонкий механизм, который сам себя регулировал, а люди в него вмешались и все испортили.
Выход есть, да бизнес не велит
Спасти катастрофическое исчезновение рыбы может только одно — регулярный весенний разлив воды. Последний крупный паводок на нижнем Дону был в 1994 году. Правда, тогда были затоплены многочисленные дачи на левом берегу Дона, но это уже проблема тех, кто раздает земли под строительство. Зато в том далеком году рыба прекрасно отнерестилась, и мы до сих пор пользуемся этими результатами. Прошло почти 20 лет, и выросшие с тех пор рыбки уже почти все переловлены неводами рыбартелей, сетями браконьеров, перебиты электроудочками и убийцами-дайверами, истребляющими крупных рыб-производителей на зимовальных ямах.
— Если мы будем организовывать разлив хотя бы раз в 3 года — открывать шлюзы и давать большую воду на пойму, — рыбные запасы будут пополняться, — считает Валерий Приваленко. — Я понимаю, что тогда ограничится судоходство, но может, так и надо планировать народное хозяйство. Ведь если оно народное, почему я, народ, страдаю от того, что кто-то решает за мой счет вопросы своего бизнеса?
В этом главное противоречие: приоритет использования водных ресурсов сегодня отдан судоходству, Дон превращен из природного объекта в какой-то техногенный канал, который служит в основном для перевозки грузов. Чтобы многотонные танкеры, баржи проходили по реке, она должна быть полноводной и глубоководной. Однако Дон с каждым годом мелеет, и приемлемый для судоходства уровень воды в нем — 4-5 метров — поддерживает Цимлянское водохранилище. В ущерб рыбной отрасли донская вода распределяется по годовому графику, удобному только для водного транспорта.
Правда, как пояснила руководитель Донского бассейнового водного управления Наталья Березовская, Константиновское, Николаевское и Кочетовское водохранилища на зиму разбираются и можно регулировать сброс воды из них.
Специалисты рассматривают сроки поднятия этих плотин, чтобы дать рыбе пройти на нерест.
— Если запасы воды в Цимлянском водохранилище достаточные, — пояснила Наталья Березовская, — мы обеспечиваем больший пропуск воды (не 410, а 1000 кубов). Это дает рыбе без ущерба для водного транспорта пройти на нерестилище. Если воды мало, то оговариваются сроки, когда можно поднять плотину.
Пока происходит это не на законных основаниях, а по договоренности. Понятно, что интересы бизнеса при таких условиях все равно доминируют. Поэтому готовится новый документ, по которому рыбная отрасль будет самостоятельным участником водохозяйственного комплекса.
К тому времени, когда мы дождемся появления такого закона, а потом его применения на практике, можем остаться без рыбы совсем. Уже не стало в Дону стерляди, осетра, белуги. Подождем, пока не останется и сазана?
Рыба, которой гордится дон
Лещ (мест. чебак). Икрометание наблюдается с апреля по июнь. У одной самки леща 200— 300 тысяч икринок, личинки с падением паводковых вод скатываются в море. Часть молоди остается в озерах, что влечет ежегодно много забот для ее спасении.
Сазан. Нерестится на полях или в мелких прибрежных участках. В период нереста хорошо заметен, и его активно вылавливают, хотя это преследуется законом. Молодь не успевает скатиться и остается в мелких, обычно высыхающих водоемах.
Судак (мест. сула). Хищная рыба, питается главным образом бычком, тюлькой, перкариной. При икрометании слабо реагирует на окружающее — можно подъезжать к ней вплотную. Молодь скатывается в море, а через 3-4 года судак снова идет на места икрометания.
Тарань. Беспощадный, хищнический вылов этой рыбы привел к тому, что она ловилась лишь в единичных экземплярах. Летом донская тарань держится в Таганрогском заливе и в Азовском море. Для нереста идет в Дон, но поднимается невысоко — не выше впадения Маныча.
Рыбец и шемая (мест. селява). Живут в Азовском море и для икрометания идут в Дон, Миус, Кубань. Мечут икру, как правило, ночью. Нерестовый ход начинается осенью, хотя продолжается и весной. Из-за шлюзов и плотин часть рыбца отрезается от мест естественного икрометания. Можно наблюдать, как он пытается преодолеть встретившееся препятствие, делая прыжки.
Густера (мест. ласкирь). По внешнему виду очень напоминает леща небольшого размера. Время икрометания — май — июнь. Плодовитость в зависимости от размеров — от 18 до 110 тысяч икринок.