Среди многих терминов античный мир оставил нам в наследство понятие «гражданин» (греч. polites; лат. civis). Словом «гражданин» называлось лицо, наделённое политическими и иными правами и обязанностями в соответствии с греческими и римскими законами. Понятно, что таковыми могли быть лишь свободные люди. Но при этом существовали и ограничения по социальному положению и полу, вероисповеданию.
Несмотря на активное использование в средствах массовой информации, термин «гражданская позиция» не фигурирует в энциклопедиях и словарях. Да и само понятие «гражданин» в течение долго времени не было до конца точным и осознанным и часто наполнялось самым разным содержанием. В дореволюционной монархической России гражданами называли знатных горожан. Одни под этим словом понимали законопослушного жителя страны, другие – только патриота, третьи – борца с властью... Многие учебники по истории России и даже пособия по «Граждановедению» до недавнего времени практически ничего не говорили о гражданине, гражданской позиции, культуре...
Однако и без мудрых справочников достаточно просто для себя установить, что гражданская позиция выражает такие качества личности, при которых человек идентифицирует себя как полноправного участника социальных отношений, определяя своё место в демократическом обществе, свои жизненные цели и способы их достижения.
Формы проявления гражданской позиции разнообразны. Например, социологи условно выделяют пассивную форму, в том числе пассивно-равнодушную или пассивно-оценивающую; конформистскую (потребительская); бунтарскую (протестная) и созидательную. Формы могут переплетаться, изменяться в разных жизненных ситуациях: от осмысленного циничного отчуждения от жизни общества, государства, отрицание общепринятых гражданских ценностей и идеалов до форм общественной жизни, которые характеризуют скорее антигражданскую позицию.
На современном этапе развития российского общества, когда нет единой идеологической системы, перестала существовать и монополия государства на формирование гражданской позиции у населения, и, что более неприятно, перестали существовать механизмы и соответственно алгоритмы понимания и изменения существующих в обществе тенденций и направлений движения общественных групп. Новые черты гражданского самосознания пока находятся в стадии формирования. Для переходных периодов характерны некоторая размытость идеалов и, как следствие, снижение числа граждан, которые хотят и могут занимать активную и ответственную позицию.
Ещё два десятилетия назад проблема «формирования гражданской позиции» не вызвала бы вопросов и сомнений. В советское время гражданская позиция тщательно выстраивалась институтами власти. Тогда в общих чертах было ясно и понятно, «кто, что и почему» должен был «проводить, внедрять, формировать».
За годы советской власти общество привыкло проявлять стандартизированные формы гражданской позиции. Сейчас общество утратило прежние ориентиры, да и сам характер политических и социальных событий с 1983 по 1985 год, когда противодействие режиму только начиналось, кардинально изменился. У новых поколений сложились новые стереотипы, свои реакции на происходящее (далеко не каждый молодой человек в России может себе представить, как, зачем и для чего проводились какие-то стачки и забастовки). Между тем активная часть населения, в том числе молодёжи, значительно больше, чем может кому-то казаться. Поколение, привыкшее обмениваться информацией не на кухнях, как в «старые добрые времена», для выражения своего мнения использует блоги и социальные сети, выпадая из поля зрения консервативных исследователей, призванных «считывать» сердечный ритм общественного мнения.
Эта разница между поколениями заставила исследователей прийти к ошибочному выводу о потере «чувство локтя» среди населения. Профсоюзы, ранее служившие индикаторами гражданского волеизъявления, ныне практически, за редким исключением, утеряли эту способность. Их роль превратилась в формальный поиск компромисса между работниками и работодателями в резонансных случаях.
Другой индикатор выражения народного мнения – общественные организации – также не выдержали проверку временем. Участие многих различных «обществ» и союзов в громких политических и финансовых скандалах подорвало доверие к ним населения. В целом им удалось сохранить видимую легитимность своих полномочий, но гражданские позиции их оказались утеряны.
Здесь кроется другой парадокс: любой человек, купив на рынке, скажем, подпорченную картошку, в следующий раз пойдёт к другому продавцу и всем друзьям-соседям расскажет, что здесь – товар с гнильцой. В конце концов, защищать свои потребительские права в элементарных жизненных ситуациях нам уже давно приходится самостоятельно, что наглядно демонстрирует совершенно другой тип мышления и другие алгоритмы принятия решений и соответственно поведения граждан нашей страны. Наглядным примером такой ситуации может быть конфликт в Сагре, независимо на какой почве он произошёл.
Иммунитет же к политическому обману у россиян не прививается, и всё гораздо труднее. Люди перестали верить партиям и общественным движениям, которые возглавляют одни и те же лица, и, как следствие, перестали ходить на выборы. «Зачем?! Если всё уже решено без нас?» – вот типичный вопрос, который звучит на кухнях. Но это именно вопрос, а не рабская позиция констатации собственного бессилия! И этот вопрос, всё чаще обсуждаемый гражданами, может кого-то пугать или напрягать, но как ни странно только не действовать на понимание и разрешение данной проблемы. Только теперь, в отличие от 1991 года, страх сменился на «тихую агрессию». А значит, «гражданская позиция» новой формации будет развиваться и дальше по непредсказуемому сценарию с непонятным, но, скорее всего, печальным для нынешней России концом.
Жизнь постоянно предлагает нам решать нестандартные задачи, и единой модели поведения на все случаи жизни не существует. Но, только обладая объективной информацией, чёткими действиями можно сделать главное – правильный осознанный выбор, который позволит с минимальными потерями синхронизировать отношения государства и общества, что позволит России вырваться из многолетних оков героического противостояния всех против всех.