Супрядки, игрища и беседы
Музеи, библиотеки, театры страны подготовили свыше 1000 мероприятий, среди них — встречи с писателями, актерами, художниками, музыкантами; различные мастер-классы, концерты, спектакли, выставки. Не отстал и Ростов. 3 ноября цикл мероприятий провели в Ростовском областном музее изобразительных искусств, а 4 и 5 ноября эстафету подхватил Музей краеведения. Здесь прошло интерактивное мероприятие «Вечерка». Вечерка — это что-то вроде квартирника, только сто лет назад. После сбора урожая и наступления холодов, когда дороги развезло и тяжелой работы нет, молодые люди и девушки собирались на вечеринки. На Руси они четко разграничивались по характеру на рабочие (прядимые, супрядки) и «с гуляньем» (игримые, игрища, беседы). Первые создавались для коллективных женских работ — что-то вроде соседский помощи, которая переходила из избы в избу. На таких трудовых вечерках рубили и солили капусту, мочили яблоки, лущили кукурузу, пряли лен, щипали перья, набивали подушки и перины, готовили приданое невесте.
Вторые же, игримые, имели романтический подтекст и часто были чем-то вроде современной флирт-вечеринки. Интересно то, что при всей строгости нравов старшие не осуждали забавы и игрища молодых. Это был единственный беззаботный период в жизни уже не детей, но еще и не семейных. Однако известно, что участвовать в таких вечерках имели право только здоровые молодые люди, полные сил, готовые к продолжению рода. Больные, очень набожные, давшие обет безбрачия парни и девушки не участвовали в общем веселье.
Во время молодежных увеселений всегда присутствовал кто-нибудь из взрослых, не вмешиваясь, но наблюдая за поведением молодых, чтобы оно не вышло за рамки дозволенного. Флирт, игры и даже поцелуи входили в эти рамки.
Но чтобы получить свой поцелуй, парни должны были выиграть в игру (жмурки, колечки, гадания).
Организаторами посиделок были девушки, которые либо по очереди приглашали к себе домой, либо за плату снимали избу у одинокого хозяина, хотя это стоило недешево. Молодые люди должны были принести с собой угощение. Девушки занимали лучшие места в избе, а парни рассаживались на полу или у печки. Первый день посиделок был очень важен — хозяйки накрывали стол и звали парней из своей и соседских деревень. Причем звали неявно: громко пели, чтобы привлечь внимание соседей и случайных прохожих. Если же на условный знак никто не шел, действовали более открыто: девушки могли подойти к дому парня-заводилы и выложить дровами из его поленницы дорожку от его дома к избе, где шли посиделки.
Вечерки делились на популярные и не очень. Во многом это зависело от харизматичности хозяйки дома, а также от ее достатка. Поэтому организаторы подобных вечеринок очень старались стать лучшими, чтобы о них узнали в округе: чем известнее посиделки, тем больше парней из других деревень придет к ним в гости, а значит, больше шансов встретить свою судьбу.
Сезон посиделок заканчивался к Рождеству. Последний вечер был прощальным для многих из молодых людей, ведь некоторым из них уже подошло время жениться и они не смогут больше приходить на беседы (так еще называли посиделки). Парни и девушки гуляли до самого утра. И такая прощальная вечеринка, несмотря на масштаб, всегда проходила с ноткой горечи.
Вечерка, которая состоялась в Ростовском областном краеведческом музее, конечно, не была реставрацией древней посиделки. Но стала хорошим поводом для того, чтобы вспомнить наши традиции. Благодаря фольклорно-этнографической группе «Вечерка-на-Дону» гости праздника научились плясать русские народные танцы, поучаствовали в активных играх и молодецких забавах, распространенных на Дону еще каких-нибудь 100 лет назад, и увидели искусство фланкировки («крутки») казачьей шашкой. Чай, кстати, был из настоящего самовара.
Поклонники высокой моды
В музее изобразительных искусств на Пушкинской, 115, к исторической теме подошли элегантно. И самым популярным мероприятием в обширной программе стала беседа о женских образах конца XVIII — начала XIX в. А также арт-игра «Постановка портрета».
Гости выставки не только могли послушать о том, как выглядели их прабабушки, но и посмотреть, пощупать, а иногда и примерить некоторые элементы костюма на себя.
Интересно то, что костюм позапрошлого века мог рассказать о своей обладательнице все: определить ее национальную и сословную принадлежность, размер ее достатка, возраст, семейное положение и даже происхождение.
В первые годы XIX века женская мода России не отличалась сложностью форм. Во всем искусстве господствовал неоклассицизм. В моде же он получил название стиль «империя», или шемиз (от франц. chemise — рубашка). «В нынешнем костюме, — писал журнал «Московский Меркурий» за 1803 г., — главным почитается обрисование форм. Если у женщины не видно сложения ног от башмаков до туловища, то говорят, что она не умеет одеваться...» Пропагандисткой стиля «империя» в Петербурге стала французская портретистка Э.-Л. Виже-Лебрен, некоторое время жившая в России. Она носила самые короткие по тем временам юбки и самые узкие, обтягивающие бедра платья. Наряды ее дополняли легчайшие шали, окаймленные античным орнаментом, лебяжьим пухом или мехом (мода a la russe). Естественно, что позволить себе тончайшие платья из муслина, батиста, кисеи, крепа, с завышенной линией талии, большим декольте и узким коротким рукавом могли только дамы состоятельные.
Жены ростовских негоциантов старались копировать московские моды. У одних это получалось, у других не очень. Поэтому приехавший в Ростов столичный житель часто отмечал наш южный колорит, когда в платье на первый план выходит не элегантность, а дороговизна ткани и множество украшений.
— Законодательницей мод в русской провинции являлась, как правило, губернаторша. Она же задавала тон платьев. В 1830–1840-е гг. женщины особенно любили «меланхолические» цвета (черный, серый, лиловый), оттенки же их получили самые невероятные названия: цвет «упавшей в обморок лягушки», «влюбленной жабы», «мечтательной блохи» или «паука, замышляющего преступление», — рассказывает доктор исторических наук Наталья Пушкарева. — Но если своим выходным туалетам провинциальные красотки уделяли весьма заметное внимание, то дома, когда не было гостей, они могли ходить в старых халатах или кофтах, с папильотками в волосах или вовсе непричесанные.
Особенно неизящной была в провинции повседневная обувь. Атласные, прюнелевые и лайковые башмачки, равно как и светлые тонкие чулки, носили лишь в больших городах, да и то по праздникам. Провинция довольствовалась обувкой попроще. Самые умелые рукодельницы вязали белые ажурные чулки из тонкой бумажной нити, но надевались они редко, разве что на балы. Повседневно провинциалки ходили в серых грубоватых чулках и черных башмаках из козлиной кожи, а также котах (тупоносых «лодочках») с красной оторочкой. В столицах повседневная обувь женщин тоже не отличалась изысканностью — те же плоские туфли на низком каблуке, украшенные разве что шнуровкой сбоку или пуговицей.
Платья ростовцев и нахичеванцев сегодня можно увидеть в Областном музее краеведения. Особенно праздничные, театральные наряды были представлены в экспозиции, посвященной синематографу. Ведь для похода в театр или на «движущиеся картины» горожане надевали все самое красивое и лучшее.
Но если выехать на бричке за пределы наших городов, то с каждой верстой вопрос моды терял свою остроту. Крестьянки почитали модную городскую одежду «господской» и мало что из нее заимствовали. А одежда представительниц купеческого сословия, а также мещанок являла собою попытку сопрячь «французское с нижегородским» — парижские моды с русскими украшениями и старинными головными уборами. Купеческое происхождение женщины, оказавшейся на балу в Благородном собрании, выдавало, как правило, обилие безвкусных перьев, кружев и бантов, пристрастие к крупному жемчугу и многоценным перстням, распиравшим пальцы. Предательски портила любой модный наряд и характерная для купчих и купеческих дочек прическа — промасленные волосы, расчесанные на прямой пробор и прикрытые у замужних золотошвейным платком, уложенным головкой. В отличие от «благородных» дам, весьма деликатно использовавших косметику, купчихи щедро «приправляли» лицо румянами, белилами и сурьмой.
Хороший вкус — это образование, воспитание и деньги. Не каждая горожанка могла себе позволить не только «хороший вкус», но хотя бы покупку платья, которое хорошо сидит. Модистки и портнихи брали за пошив изысканных платьев огромные деньги. В Ростове было несколько легендарных портних, и попасть к ним было не так просто. Стесненные в средствах горничные, камеристки, бонны, гувернантки могли лишь мечтать о модном гардеробе. У купцов деньги были, и многие из них не жалели средств на жен и любовниц.
Однако дорогие одежды, выписанные из-за границы или же сшитые в лучших российских домах мод («Госпожа Ольга», «Н. Ламанова», «А. Т. Иванова»), теряли на бесформенных и неуклюжих фигурах всякое изящество.
Были в Ростове и Нахичевани и провинциальные салоны, в которых гости заполняли альбомы. Вспомнить эту традицию в Ночь искусств предложили и нашим современниками. Такой же салон открылся вечером 3 ноября в Музее изобразительных искусств. Здесь прошел мастер-класс по рисованию виньеток «Уездной барышни альбом»; танцевальный мастер-класс «Позвольте Вас ангажировать?» (студия исторического танца La Musa Danzante); салонная игра XIX века «Карты флирта» и арт-игра «Иллюстрации».
Говорят, что в Ночь искусств, окунувшись в эпоху позапрошлого века, гости провинциального салона даже чувствовали присутствие на балу своих предков. Но это уже совсем другая история...
