Причем опытный. Именно поэтому я попросила ее показать мне подземную жизнь Ростова изнутри, дабы испытать диггерство на себе. Однако когда девушка открыла ржавый железный заслон коллектора и показала, что для того, чтобы попасть вовнутрь, мне нужно спуститься по веревке, а потом еще брести по пояс в сомнительного происхождения подземных жидкостях, энтузиазма у меня поубавилось. Больше всего поразил запах, который шел из недр Ростова. Описать словами его невозможно: резало глаза, закладывало уши, казалось, если я вдохну еще несколько глотков ядреного коктейля, то это мое интервью станет прощальным.
Однако на Юлю Аксенову ароматы коллектора действовали не столь удручающе.
— Привычка, — позже объяснила мне она. — На запахи я реагирую нормально. Но был случай, когда мне в рот попала капля из коллектора, — форс-мажор. И в тот же день я слегла с кишечной инфекцией. Лечилась долго и тяжело. Никому не пожелаю.
— И снова полезла?
— Да. Я же всегда очень ответственно и аккуратно отношусь к технике безопасности. Когда спускаюсь в такие места, надеваю комбинезон рыбака. Знаете, резиновый такой, по грудь. Сапоги-заброды, иногда нужна каска или капюшон. Это если что-то сверху падает или капает. Ну и конечно, в таких местах противогаз не помешает. Так что тот случай был исключением из правил.
— Я смотрю, тут две трубы, — вновь заглянула я в коллектор.
— Да. Одна из них — незаконный сброс. Соседнее кафе, видимо, врезалось. Кстати, не так давно эта труба была меньшего диаметра. Расширяются, — иронично заметила Юля. — Вообще, когда спускаешься в коллектор, первое время не можешь понять, как можно настолько безобразно относиться к нашей природе. Ведь все эти химикаты, которые законно или незаконно сливаются сюда, уходят в землю, воду, а потом возвращаются к нам. Это закон сохранения. Ни что на земле не проходит бесследно…
Про ростовские бомбоубежища
Первый свой спуск Юля совершила шесть лет назад. Тогда она училась в шестом классе. Говорит, что во дворе ее дома провалился асфальт, образовались полости и среди соседей пошел слушок, что под домом есть подземелья. Девочку это зацепило, и она начала искать тайные лазы в подземный мир. Потом были «заброшки» (заброшенные объекты), бомбоубежища, коллекторы, древние городища. Говорит, благодаря этому увлечению начала серьезно заниматься фотографией — снимала красоты подземелий, а теперь поднялась к солнцу и даже неплохо делает портретную съемку.
— Ты говорила, что спускалась в бомбоубежища. Много их в Ростове?
— Полно. Только на заводе «Красный Аксай» их 13. Там был учебный штаб гражданской обороны и даже имелось помещение со стиральными машинами. Пять огромных советских добротных машин стояло. Жаль только, что эти бомбоубежища залили водой.
— Зачем?
— Чтобы не лазили такие, как мы.
— А вдруг война?
— Думаю, что они непригодны уже. Если сегодня и будет война, старые бомбоубежища нас уже не спасут.
— А есть новые?
— Есть. По крайней мере, одно я точно знаю. Оно располагается на Буденновском, под «Ростелекомом». Мы хотели туда спуститься, но увидели датчики. Значит, проникновение будет расценено как уголовно наказуемое деяние. Еще есть убежище на проспекте Стачки. Говорят, оно на балансе МЧС. Там есть свет, вода, электричество. Зимой тепло, летом прохладно. Особенно меня там удивили герметичные двери, я подобные видела только в Балаклаве на объекте для ремонта подводных лодок. Год мы с ребятами ходили в бомбоубежище на пр. Стачки как к себе домой. Играли там в «Монополию». Пропадали днями. Я предупреждала родителей, что буду вне доступа — телефон под землей не ловит.
— А как родители реагируют на твое увлечение?
— Поначалу реагировали не очень позитивно. Потом стали смотреть сквозь пальцы, а теперь даже видят некоторые плюсы — увлечение фотографией, к примеру. Я же учусь на журфаке, и этот навык может мне пригодиться. Я вот сейчас собираюсь в Москву, там под землей лазить буду, потом в Нижний Новгород. У нас, диггеров, есть закрытый сайт, на котором мы общаемся и договариваемся о таких поездках. Чтобы зарегистрироваться на нем, нужно пройти серьезную проверку. Там люди не только из России, но и из других стран. И если ты хочешь посмотреть объект в другом городе, всегда можно договориться. У меня появилось много друзей-диггеров. И мой парень тоже из нашего сообщества.
Про легенды подземелий
— Было ли такое, что ты решила завязать с подземельями?
— Как-то мы поехали в Таганрог к диггеру Мише Неизвестному, и он повел нас к коллектору Большой Черепахи (река в Таганроге). Ила там было по пояс, а по нему очень трудно ходить — засасывает, как болотная топь. И вот меня втянуло — не могу идти дальше. С большим трудом ребята тогда меня вытащили. А я расценила этот случай как проверку — смогу ли преодолеть свой страх, останусь ли в диггерах? Смогла. Теперь умею ходить по илу и сама учу других.
— А чего еще боишься?
— Темноты. Да, звучит странно, если учесть, что речь идет о подземельях. Но темнота бывает разной. В какой-то я чувствую себя спокойно, а бывает, что ощущаю за спиной энергетическое присутствие. И тогда меня охватывает липкий ужас. Такое чувство я испытывала в Аксайских катакомбах. Причем только в одном месте — в самой дальней комнате, где сатанисты проводили свои обряды. Об этих обрядах мне рассказывали другие ребята, но подробностей я не знаю.
— Другие аномальные случаи были?
— Нет. И меня очень возмущают истории о монстрах в подземельях, об убийствах и призраках. Не так давно по одному из федеральных каналов прошел документальный фильм из серии «Искатели». Речь там шла о том, что в Ростове под Парамоновскими складами живет дракон, который ест девственниц. Я была под Парамонами не раз. Нет там никакого дракона! Есть небольшие подъемы, тоннельчики, но я думаю, что они были предназначены для того, чтобы охлаждать зерно. Аксайские катакомбы я знаю, как свои пять пальцев. И никогда ничего мистического своими глазами не видела.
— Ну, а ощущение присутствия?
— Эта энергия есть в каждом объекте. В заброшенных местах она просто по особенному чувствуется. Где-то сильнее ощущения, где-то слабее. Вот и все.
— Юля, наверное, у диггеров, как и у альпинистов, есть свои приметы?
— Есть. Некоторые ребята, когда приходят на подземную реку, к примеру, здороваются и просят разрешения на исследование. А когда уходят, то благодарят за то, что ничего не случилось, и прощаются. Вода — это стихия. И если плохо к ней относится, она отомстит. У меня был случай, когда в непогоду я повела приезжих друзей в коллектор на Кизитеринке. Начался сильный дождь, вода поднялась, забурлила, и меня затащило вглубь коллектора. Накрыло с головой. Я выбралась, но могло быть все гораздо хуже. Поэтому Кизитеринку я не люблю — она очень своенравная. И затолкать такую бурную речку в маленький коллектор — большая ошибка. К тому же там сильно воняет химикатами. Я думаю, когда-то нам все это аукнется.
Про правила и исключения
— Я читала на ваших сайтах о путешествиях по Ростовской области. Что было самым интересным?
— Наверное, Мигулинский подземный монастырь*. Потрясающее место. Там вырублены на стенах образа, есть меловые пещеры. Они находятся глубоко, и не каждый может до них добраться. Мне они дались со второго раза. Обидно то, что такое удивительное место портят вандалы, — исписывают своими именами, оставляют метки. Я считаю, что это безобразие. Любой объект — особый мир. И никто не имеет права ничего писать на стенах или вывозить оттуда камни. Именно поэтому мы стараемся как можно реже водить на наши места чужаков.
— Какие еще есть правила у диггеров, кроме запрета на вандализм?
— Нужно соблюдать тишину, нельзя оставлять за собой мусор, особенно на охраняемой территории (так можно себя выдать и больше туда не попасть), ну, и соблюдать технику безопасности. У меня ничего особо экстремального не случалось, наверное, в рубашке родилась. Но практически у всех моих знакомых парней есть истории, когда они были на грани жизни и смерти: то стены на них падали, то провалились и не могли выползти. Разные случаи бывают…
— Девушек в вашем деле много?
— В Москве — да. А в Ростове из действующих диггеров — я одна. Кто-то вышел замуж и занимается семьей, кто-то просто перегорел. Есть девушки, которые ходят только по «заброшкам». Потому что это очень романтично и можно выложить фотки в «Инстаграм». У меня другой взгляд на вещи.
— В завершение расскажи мне, ну неужели ничего удивительного за пять лет подземных путешествий вы не нашли?! Золото, бриллианты, ну склеп древний на худой конец?
— Нет. Мы находили противогазы, каски, дозаторы, книги. Книги — это самое ценное. Я всегда их забираю домой. В Пятигорске на одном из заброшенных заводов стояла нетронутой целая библиотека. У меня сердце разрывалось от того, что не могу все книги утащить! Но кое-что все-таки забрала.
— Диггеров не очень любят. Что самое рискованное в вашем хобби?
— Много рисков. И полиция нас гоняет, и охранники. Но в каждой профессии есть люди, с которыми можно договориться. Так же и с охранниками, к примеру. Главное — разработать легенду, объяснить, зачем нам это нужно, убедить человека и быть приятным и доброжелательным. В большинстве случаев это работает.
— Юля, тебе пока 19. И твое увлечение мне понятно. А в 50 лет тоже будешь исследовать подземелья?
— Думаю, что да. У меня есть друзья, которые даже детей своих по объектам водят.
— И ты будешь водить?
— Посмотрим. Все зависит от их поведения, — улыбнулась Юлия Аксенова.
Подземный монастырь, или Мигулинские пещеры
В меловом обрыве реки Дон в двух километрах на северо-запад от станицы Мигулинской есть две рукотворные пещеры. Каждую весну в пещерах происходит обвал и они становятся недоступными.
Исследователи считают, что пещерному монастырю у станицы Мигулинской, где жили монахи-отшельники, около шести веков. Основали его в XV веке нашей эры. По одной версии, пещерные катакомбы служили монахам и живущим в Мигулинской людям как укрепление и укрытие от нашествия кочевников.
Сохранились остатки двух пещер. Местные жители назвали их старой и новой. Старая пещера, возможно, самая древняя, но когда она совсем пришла в негодность, монахи вырыли новую и продолжили в ней свою духовную практику. Расстояние между Мигулинскими пещерами — около ста метров. По неофициальным данным, длина ходов в старой пещере составляет 120 метров, а в новой — более 200 метров. Высота тоннелей в пещерах — до двух метров.
В народе ходит много легенд о Мигулинских пещерах. Первая — о протяженности. Местные говорят, что давным-давно протяженность пещер доходила до 15 км. Причем был ход, соединяющий пещеры и настоящий мужской Троицко-Мигулинский монастырь, основанный в XVII веке, который находился к югу от Дона. Интересно и то, что монастырь просуществовал недолго, до 1788 года. А вот монахи-аскеты жили в пещерах и в XX веке.
Второй ход шел в противоположную сторону под рекой Дон и выходил на другой берег. Таким образом, монахи и казаки могли быстро эвакуироваться в случае набега неприятеля.
В старой пещере на стенах и потолке есть уникальный орнамент, встречающийся в древнерусских монастырях XI века.
