Крайний (упаси Бог, не последний!) год в жизни семьи Кононенко прошел как во сне. Но если плохой сон когда-нибудь заканчивается, то из этого марева выбраться им пока не удается.
— Но это пока, — уверен муж Тамары Иван. — Бог дает нам ровно столько испытаний, сколько мы можем выдержать. Раз уж нам выпало именно такое количество, значит мы сильные. До победы осталось совсем чуть-чуть.
Святые видят — мама живет
Иван Кононенко — человек удивительный. Несовременный. Такие раньше шли умирать под танки, такие тянули на себе раненых товарищей или выносили людей из огня. Редкий парень.
Наше знакомство началось с его письма: «Помогите спасти любимую жену!.. Звоните в любое время. Спасибо огромное!»
И вот я сижу у постели его жены Тамары. Сегодня хороший день — она может говорить и постоянно улыбается. Это из-за того, что пока «вулкан» (опухоль Томы похожа на дышащий кратер) не болит. Передышка. На большой кровати ползает Лиза. Ей два года и семь месяцев. Золотые кудри и папины глаза. Лиза треплет маму за щеки, целует, что-то шепчет на ухо. Когда у Томы нет приступов, дочка всегда рядом. Если боли невыносимые и Тамара уходит в забытье, девочку увозят к бабушке с папиной стороны.
Другая бабушка — Галя, мама Тамары, которая после болезни дочери переехала к ним, рассказывает о том, что, когда Томе особенно плохо, Лиза молится — просит у Боженьки помощи. Никто ее этому не учил. И молитвы у девочки детские: «Спасите мою мамочку, — Лиза берет руку Тамары и чуть приподнимает ее — так, чтоб иконы увидели мамины тонкие пальцы. — Вот она. Здесь...» И святые видят — мама живет.
Страшный диагноз
О том как все начиналось, рассказывает Ваня. Рассказывает обстоятельно, я не перебиваю. Но время от времени слышу слабый голос Томы: «Ваня, такое нельзя писать, давайте это опустим...»
Действительно, многое из того, о чем рассказал мне Иван, писать нельзя. Каждая история — весомый повод для отдельного разбирательства. Но поди докажи, что отфутболивали больную женщину по причине собственного равнодушия и непрофессионализма. Однако трудно спорить с тем, что если бы еще год назад Тамаре Кононенко поставили верный диагноз, то все было бы иначе.
А начиналось все с банальной боли в лонной кости. Есть такая кость в тазовой области человека. Вначале она немного ныла, будто на погоду. Когда боль усилилась, Кононенко обратились в поликлинику. Там сказали — остеохондроз. Мажьте мазями, пейте обезболивающие и препараты кальция. Тома выполняла распоряжения, но лучше не становилось. Они побывали еще у нескольких врачей и получили направление на прогревание. После серии процедур боль стала такой, что Тома лезла на стены. А вскоре в районе источника боли появился пухлый комок, который начал очень быстро расти.
Ваня забил тревогу. Серия обследований и новый диагноз — саркома Юинга правой лонной кости. Рак.
На семью обрушилось горе. Оно поселилось во впавших глазах Тамары, в поседевших волосах ее матери. Рыжий, солнечный Ваня уменьшился в росте и будто посерел. Маленькая Лиза растерянно смотрела на все происходящее и предлагала маме свои лекарства — плюшевых друзей и любовь, которая лечит всех.
— Раком болеет огромное количество людей. И почти половина выздоравливает, — убеждает себя и меня Ваня. — Мы надеялись быть в их числе. Поэтому назначенные курсы химиотерапии восприняли как спасение. Но лечение не помогало. Томе становилось все хуже.
«Ты до Кремля дойдешь...»
Ваня заподозрил неверный диагноз. Нашел другого специалиста высокого класса, отвез ему законсервированные ткани на анализ. Тот поставил другой диагноз. Кому теперь верить? Чтоб расставить все точки над i, Иван поехал к светилам медицины в Москву, в Российский онкологический центр им. Н. Н. Блохина. Потолкался в очередях, поспрашивал, какой доктор «самый-самый». Тот, который уж точно не ошибется. Ему назвали несколько фамилий. Но предупредили, что запись к этим светилам ведется на месяц вперед. И без полного пакета документов они не принимают. Нужно собрать множество справок и выписок, получить направление из Минздрава области, потом заново пересдать анализы...
— На все это у нас просто не было времени. И в десятый раз собирать все справки тоже не было уже сил, — развел руками Ваня. — Мне нужно было лечить мою жену, и для этого я мог сделать все что угодно.
К доктору, которая занималась постановкой диагноза по фрагменту больной ткани, Ваня проник в кабинет с помощью другого врача — обещал тому все земные блага, молил, просил — добился.
— Ты до Кремля дойдешь, — улыбнулась первый главный доктор, услышав его историю. — Сделаю для вас все, что смогу.
И сделала. Второй диагноз, который поставили в Ростове, подтвердился и в Москва: рабдомиосаркома. Как пишет Большая медицинская энциклопедия, это злокачественная опухоль, развивающаяся из элементов поперечнополосатой мышечной ткани. Составляет 10—12% среди злокачественных опухолей мягких тканей.
Дважды подтвержденный диагноз — это уже повод для того, чтобы в него поверить. Оставалось назначить лечение. И чтобы назначить его правильно, Ваня решил добиться приема у главного специалиста Россия по саркомам, старшего научного сотрудника отделения химиотерапии НИИ клинической онкологии имени Блохина Александра Феденко.
Надежда на спасение
— К нему попасть было сложнее всего, — признается Ваня. — Этот НИИ сидит, образно говоря, в высокой башне. И охраняют их там как президента нашего. С улицы не зайдешь. Только свои, медперсонал и особенные больные.
— Так как вам удалось?
— Раздобыл халат, пристроился к коляске с больным, которого завозили в корпус, и сделал вид, что я работник онкоинститута. Прошел с невозмутимым лицом, — покраснел Ваня. — Раньше на такое не решился бы, но у меня не было выбора.
Когда Иван вошел в кабинет Феденко, тот выслушал его, изучил документы, а после подарил веру в то, что у Тамары есть хорошие шансы на жизнь. Надо только подобрать правильную химиотерапию, а затем сделать операцию по трансплантации таза. Такой опыт в мировой практике есть. И после проведенного лечения больные начинают жить заново.
Затем нужно было показать профессору Тамару. И сделать это нужно было быстро. Ваня выбил место для инвалидов в поезде (оказывается, оно предполагается одно на весь состав, и чтобы получить это место, опять нужно собрать кучу документов и направлений), а по приезде в Москву носил Тамару на руках. Ходить она уже не могла, а специальная коляска для лежачих больных в нашей «доступной среде» редко где проходит.
Но все было не зря. Профессор вновь подтвердил, что шансы велики. И после курса правильной «химии» он ждет Кононенко на операцию.
Чудес на свете не бывает?
Всеми правдами и неправдами Иван добился исполнения назначений московского профессора в Ростове. И случилось чудо — Тамара пошла на поправку. Опухоль, которая пульсировала под тонкой белой кожей, начала умирать. Вулкан еще бурлил, но с каждым своим извержением выбрасывал на поверхность (это еще одно везение — что наружу, а не во внутрь истощенного организма) болезнь.
— Я передать вам не могу, как мы были счастливы, когда увидели, что Тома идет на поправку, — голос Вани дрожит. Тома утирает слезы. Лиза, прибежала из другой комнаты, обняла маму. Целует ее соленые щеки, успокаивает. — Но потом все прекратилось. Нас выгнали из больницы с формулировкой: «Мы не видим смысла вас лечить. Езжайте домой. И ждите».
— Чего?
— Как чего? — удивляется моему вопросу Иван. — Смерти. И никакие объяснения, мольбы и обещания (я готов был отдать все, что у нас есть) не были приняты.
Мама Галя и Тамара рассказывают о том, как подобные беседы велись и с ними: «Она уже не жилец», «Хватит себя обманывать», «Чудес не бывает, вы просто не хотите смотреть правде в глаза».
А в чем она, эта правда? Вокруг тысячи, если не сотни тысяч случаев чудесного выздоровления. А у Томы прогресс налицо. Чем не чудо?
— Нам пришлось перейти в Онкологический диспансер. Там мы продолжили курс химиотерапии, но такого препарата, который нам вводили раньше, здесь не было. Сделали аналог, но на него пошла реакция, и болезнь вернулась, — Иван опустил голову. Сглотнул подступившие слезы и продолжил: — Я вновь поехал в Москву, и Феденко, посмотрев на результаты, расстроенно покачал головой. Оказалось, нельзя было менять препарат. Если бы кто-то нас предупредил об этом! Сейчас мы решили пойти другим путем — нашли клинику за границей.
Вещие сны
За время лечения Томы Ваня продал две дорогие машины, все их накопления закончились, теперь Кононенко готовы продать свое единственное жилье — недостроенный дом (он взят в ипотеку).
— Несколько месяцев назад мы начали искать случаи подобной болезни и выздоровления в интернете. Друзья создали странички в соцсетях. Оказалось, что людей с нашим диагнозом успешно лечат в Израиль, в Германия, в Швейцарии. Откликались и больные, которые через это прошли. Все говорят одно: главное в нашей ситуации — успеть, — рассказывает Ваня. — Когда кинули клич о сборе информации, люди предложили нам собрать деньги для Томы. Признаюсь, вначале было неловко — мы все всегда делали сами. Но теперь, когда большая часть имущества продана, у нас нет выбора. И мы очень благодарны за любую помощь. Тамара раньше работала в транспортной компании — фирмы, с которыми она сотрудничала, откликнулись. Отозвались родственники, друзья, коллеги и просто неравнодушные люди, за что им всем огромное спасибо! Сейчас мы собрали чуть больше 600 тысяч рублей.
— А 31 декабря нам позвонили из Фонда Святой Анастасии. Сказали, что переведут еще 300 тысяч, — добавляет Тома. — Это такой подарок!
Собранной суммы должно хватить на авиаперелет, обследование в заграничной клинике и один курс правильной химии. Дальше будут расходы на операцию по трансплантации таза — тоже немалые деньги.
— Мы пойдем на все, будем жить в палатке, но Тома выздоровеет, — уверенно произносит Ваня. — А когда это произойдет, поедем отдыхать. Я буду сидеть на Дону с удочками, а Лиза с мамой будут бегать по траве. У дочки есть мечта — чтобы Тома с ней погуляла… Постоянно спрашивает, когда мама начнет ходить. Мне тут сон недавно приснился, будто я услышал в другой комнате чьи-то шаги. Вышел посмотреть, а это Тома вдоль стенки идет. Увидела меня, улыбается и говорит: «Смотри, смотри, я иду!»
— А мне какой сон приснился! — всплеснула руками мама Галя. — Будто идем мы с Лизой и Томочкой по дороге, держимся за руки. И вдруг Тома падает в канализационный люк. Я заглядываю, а там такая дыра и темнота — ни конца, ни края. Я кричу: «Помогите! Помогите!» Уже потеряла надежду, и вдруг Тома сама поднимается из люка. Выходит. Улыбается. Вот я и думаю, что сны эти вещие. Томочка скоро вернется к нормальной жизни, и все будет хорошо. А я дала себе слово, что, когда она выздоровеет, всю свою пенсию буду перечислять больным людям. В благодарность за помощь нам. А еще потому, что только столкнувшись с настоящей бедой, понимаешь, как трудно бороться за жизнь одному...
Помочь Тамаре Кононенко вы можете, переведя деньги на карту Сбербанк: № 4276 5200 1334 2809, мобильный счет — 8-903-43-882-43.
Номер телефона мужа Тамары Ивана Кононенко — 89094228028.
