О точном количестве покинувших свои дома и переехавших в соседнюю Россию по сей день спорят информационные службы ООН, ФМС РФ и Киева. Международные ведомства считают число внутренних переселенцев по количеству сменивших прописку, хотя всем известно, что люди чаще всего делали это для того, чтобы Украина не заморозила им выплату пенсий и других социальных пособий. В соцсетях нередко можно наткнуться на предложения от западных украинцев сделать за деньги прописку в зоне АТО, чтобы получить статус беженца в Европе. Количество же тех, кто переехал из подконтрольных Украине городов Донбасса за линию соприкосновения, вообще остается практически неучтенным.
В общежитии на достаточном удалении от центра Донецка, ближе к Киевскому району, с начала осени прошлого года селят семьи, перебравшиеся в столицу молодой республики из, как здесь принято говорить, оккупированных территорий. Больше всего — из Краматорска, Константиновки, Мариуполя. Семьи выезжали самостоятельно и в разное время, зачастую — в неизвестность, лишь бы убежать. Практически все — с детьми младшего или школьного возраста. Старшим девочкам здесь по 13 лет, младшему нет и полугода.
Общежитие здесь простенькое и явно нуждается в ремонте, но об этом никто не говорит. Есть жилье, столовая, дети ходят в школу — и слава Богу.
К беженцам (а точнее, в помещение, переоборудованное местными волонтерами под храм при общежитии) мы приходим вместе с Михаилом — бизнесменом из Москвы, который привез детям подарки. Как просили волонтеры, это яркие декоративные светильники. Едой, одеждой и другими средствами первой необходимости Донецк способен обеспечивать переселенцев самостоятельно.
Подходя к столу, где гостям предлагают чай и печенье, невозможно не заметить разложенные и развешенные детские рисунки. В основном они посвящены теме православия или войны. Или того и другого сразу. На двери нам указали на нарисованную детскими руками икону в цветах Георгиевской ленты.
По звонку в общежитие детей отправляют к нам. В это время в светильники уже вставлены батарейки, они ровными рядами стоят на столе. Детям предлагают брать любой понравившийся — по одному на комнату. Радости ребят не было предела, и старшие едва сдерживали маленьких, чтобы те не разбаловались при московских гостях — несолидно.
На выходе из общежития удается разговориться с одной из старших девочек — Лизой. Она из Константиновки, ей 13, через день после нашей встречи она, как и все донецкие школьники, отметила последний звонок. Учебу в этом году детям продлили, потому что занятия стартовали с опозданием на месяц — 1 октября.
— У меня отец с самого начала здесь в ополчении, и когда к нам в третий раз украинские военные пришли с обыском, мама сказала: «Все, уезжаем», — рассказала девочка. — Еще когда ехали, на блок-посту сказали: «Где-то мы вас видели…» Страшно стало, у нас же отец уже во всех расстрельных списках.
Разговоры в общежитии, где днем дети остаются практически сами и играют под присмотром старших, не очень детские. Они слушают разговоры родителей и ополченцев и знают, что вот-вот снова может начаться война.
— Сейчас тихо, — говорят девочки.
— Правда? — с сомнением говорим мы, вспоминая, что ночью снова были слышны взрывы.
— Да это ничего. В январе прилетало совсем рядом. Мы даже несколько раз прятались в подвал.
При слове «подвал» младшие заметно напрягаются и умолкают.
— Да это они просто там боятся, — машет рукой Лиза.
Дети поблизости от нее играют с непонятным предметом, напоминающим огромный валик, набитый то ли пером, то ли пухом. Катают его, хохочут, иногда дерутся за право вступить в игру, зовут на помощь старших. Из других игрушек только у одной девочки лет пяти-шести — раздетый пупс. И, возможно, потому, что заняться практически нечем, гостей они принимают с большой радостью и быстро входят в контакт с незнакомцами.
Провожая домой, дети обнимают нас, как родных.
— Что вам в следующий раз привезти? Что хочется? — спрашивает Михаил.
— Да ничего не нужно… Вы и так ради нас… Просто приезжайте… — смущенно отвечают и старшие, и самые маленькие.
— Хорошо, мы сами подумаем, — улыбаются москвичи.
И отъезжают в сторону Ростова. Кстати, даже самые маленькие беженцы Донецка теперь достоверно знают, где находится этот российский город.
