Дебальцево уже не раз окрестили новым Сталинградом: сначала за стойкость и тяжесть обороны, затем — за внешний вид послевоенных улиц. Здесь не осталось ни одного целого дома. Там, где по-прежнему стоят стены, нет либо крыши, либо окон. Нет элементарных коммунальных услуг, а еду из привезенных по линии ополченцев и гуманитарщиков макарон и круп варят прямо на главной площади, на кострах. Тягостное впечатление усугубляется психологическими реакциями местных жителей, которые порой готовы драться друг с другом за еду.
Праздник со слезами
Первая точка отправки гуманитарной помощи — Донецк и расположенная вплотную к нему Макеевка. Здесь относительно спокойно по сравнению с населенными пунктами, куда нам предстоит наведаться, но экономическая ситуация близка к катастрофе. Прямо в местном супермаркете ополченцы закупают еду, на парковке формируют одинаковые пакеты с продуктовыми наборами (макароны, масло, молоко, яблоки, сахар) и загружают их в автомобили.
Одна из местных жительниц, пенсионерка, приняла помощь из рук участников батальона «Ангел» в свой день рождения. Но радости от такой ситуации мало.
Женщина, несмотря на слабость, встретила ополченцев у входа в подъезд. Но тяжелый пакет с продуктовым набором они донесли ей до квартиры сами. Напоследок Алексей поинтересовался, как и за счет чего сейчас выживают бабушка и ее супруг.
— Как-как… Вот, день рождения сегодня у меня, — вдруг заплакав, говорит женщина. — Мне восемьдесят.
На праздничном столе у четы стариков, очевидно, будут лишь макароны и хлеб с маслом, доставленные в качестве гуманитарной помощи. Лишенные пенсий ветераны и дети войны сейчас не имеют иных средств к существованию.
Следующей помощь принимает Мария — мама 10-летнего школьника, месяца через три ожидающая рождения второго ребенка. Сын уже неделю болен, работы нет, пособий и декретных — тоже. Пока несколько ополченцев заносили ей продукты, остальные успели познакомиться с детьми во дворе и раздать им сок и пирожки, припасенные для себя в дорогу. Ребятишки с радостью приняли нехитрые гостинцы и продолжили играть, совершенно спокойно глядя на мужчин в форме и с автоматами наперевес.
Возвращаясь обратно в Луганск, на заправке за блокпостом между Торезом и Снежным мы наблюдаем целую выставку боеприпасов и остатков крупных ракет, которыми, как рассказали ополченцы, Украина обстреливала эти города. На некоторых орудиях даже сохранились желто-синие флаги.
Дорога в ад
Путь в Дебальцево из Луганска через Фащевку признан самым быстрым и безопасным. Именно такую дорогу, предварительно сверившись с картой военных действий, выбирает Алексей Смирнов — командир батальона «Ангел», занимающегося доставкой гуманитарной помощи мирному населению и вывозом беженцев. Трассы здесь и до войны не отличались гладкостью, но разогнаться еще можно. За окном один за другим мелькают небольшие города и села. Заметно, как сильно при артобстрелах пострадало Лутугино, но зато в Антрацитовском районе разрушений меньше.
Более сложный путь начинается после поворота на грунтовку. К тому же рядом с ней с линии фронта возвращается тяжелая техника ополчения: минские договоренности этой стороной действительно соблюдаются. Поврежденный железнодорожный переезд микроавтобусы и вовсе преодолевают лишь благодаря несравненному мастерству водителей. Ополченцы рассказали, что дорога в целом безопасная, мин и «секретов» здесь уже нет, но за качеством дороги постоянно приходится следить. Один раз тропа привела нас к железной дороге, через которую не было переезда, пришлось поворачивать обратно.
Завод и детские сады
Первый поселок, который встречается нам на пути, — 8 Марта. Он уже считается окраиной Дебальцево. По сравнению с тем, как выглядят улицы здесь, наиболее пострадавшие районы Луганска и Лутугино кажутся вполне пригодными для жизни.
— Так и живем… Вот на этом предприятии я работала, — завидев ополченцев и журналистов, сама начинает говорить с нами пожилая женщина, указывая на сгоревшее многоэтажное здание сортировочного завода.
— А здесь, слева от него, что было? Это детский садик?
— Да… А чуть поодаль — школа.
Женщина бережно поправляет сумку на тележке.
— Мы, конечно, не могли видеть, кто стрелял. Мы сидели в подвале. Но вот это — только Украина. Напротив, в нескольких километрах, были их позиции. А здесь… Дня три-четыре был настоящий ад.
— В каких примерно числах?
— Деточка, а сегодня, вообще, какое число?
Кроме нашей собеседницы, мы встретили на улицах этого села лишь еще одну пенсионерку. Улицы пустынны: кто-то уехал, кто-то пытается своими силами восстановить жилье. Были, к сожалению, и жертвы. Чуть поодаль на дороге с нами поравнялись несколько мужчин, несущие гроб и деревянный крест.
Люди подземелья
В Дебальцево мы приезжаем на центральную площадь. Батальон «Ангел» паркует микроавтобусы и отправляется с пакетами продуктовых наборов в расположенные поблизости бомбоубежища. Военные действия давно прекратились, но люди до сих пор остаются там. Кому-то больше некуда идти, кто-то не может самостоятельно передвигаться, кто-то уже просто не хочет и боится. Там, в сырых подвалах, живут и совсем немощные старики, и семьи с младенцами.
А дети, которых уже вывели на поверхность, с непривычки журятся от дневного света. И это совсем не та ребятня, которую мы привыкли видеть у себя дома или в той же безопасной Макеевке. Они не бегают, не играют друг с другом, почти все время молчат и жмутся к родителям.
Электричество как высшая ценность
По площади деловито прогуливаются сотрудники ОБСЕ в бронежилетах. Местный переводчик со слов жителей рассказывает им, что в городе нет электричества, воды, связи. Впрочем, это видно и без лишних объяснений. Прямо посреди площади стоят три больших генератора, к которым подключены десятки удлинителей. Все они — только для подзарядки мобильных телефонов.
— У вас уже ловит связь? — спрашиваю у мужчин, присматривающих за тройниками. Я сама уже несколько часов была без сигнала на обеих сим-картах.
— «МТС» — нет. Life — иногда. На пятом этаже, например. Иногда даже в интернет можно выйти!
— А как счет пополнять?
— Вот с этим сложно. У меня пока действует пакет с бесплатными звонками. Дальше посмотрим…
Пока мы общаемся, электричество внезапно пропадает. Люди спокойно ждут, пока оно снова появится.
— Можно телефон подключить? У меня свой тройник! — подбегает пенсионер.
— Можно, — серьезно отвечают ему. — Но не зарядится.
Битвы за еду
Время от времени к площади подъезжают машины с продовольствием. Чаще всего они от различных подразделений ополчения ДНР и ЛНР, которые выделили продукты для жителей освобожденного города. Когда-то армии двух республик совершили первую совместную операцию, соорудив знаменитый дебальцевский котел, а теперь они вместе стараются накормить город, жители которого пережили ужас этого противостояния.
Самая большая грузовая машина оказалась доверху набита коробками с армейским галетным печеньем. Не разбираясь до конца, что именно привезли, люди ринулись к раздаче, расталкивая друг друга локтями.
— Вы взяли две коробки! А у меня двое детей! — кричит на соседку одна из женщин.
— А у нас бабушка парализованная, — оправдывается нарушительница. Но спор продолжается. Окружающие, включая ополченцев, не горят желанием участвовать в подобных ссорах, которые то и дело возникают то у одной машины, то у другой.
— Ужас, — качает головой ополченец, наблюдающий за раздачей возле машины. — Но это еще так-сяк… Сегодня видели бомбоубежища. Грудные дети в сырых подвалах. Ужас.
Тут же бегают голодные собаки. Иногда им перепадает корочка хлеба. Ополченцы от души повеселили народ, нарядив одного пса в неизвестно откуда взявшуюся в украинскую форму со звездочкой майора на погонах.
Ближе к перекрестку остановилась «Газель», из которой ополченец с шевроном ДНР и женщина в гражданской одежде раздают печенье и конфеты. Привезли немного, только чтобы бесплатно раздать детям.
— Дайте… Дайте хоть немного… — не отходит от машины сгорбленная старушка.
— Бабушка, ну что же вы! Сказали же — детям! Посмотрите, какие есть маленькие! — пытаются воззвать к ней гуманитарщики, но голод не допускает жалости к ближнему. В конце концов бабушке дают несколько печенюшек, и она уходит.
Церковь — цела
В другом конце площади около разрушенного рынка наспех организовано что-то вроде пункта, куда все желающие могут обращаться по вопросам оказания помощи. Людей там так много, что человек едва может успеть сказать, что у него произошло.
Здесь нас с коллегой настигает тот самый пенсионер, который до этого неудачно пытался зарядить телефон. На этот раз он выглядит гораздо счастливее: в руках у него появилась коробка галетного печенья.
— Вы расскажите в России, как мы живем, — сам просит дедушка. — Вот у меня дочка в Питере, давно уже там, жена уехала в Алчевск. А я... Да куда я поеду, кому я нужен?
— Расскажем! А дом у вас не пострадал?
— Да все пострадали… У нас пятиэтажка без крыши осталась. Я живу на пятом этаже. Что здесь было… Когда началась война, мне было пять лет. Но такого я не видел! Эта Украина… Хуже фашистов! — дедушка, до этого момента державшийся молодцом, вдруг начинает вытирать глаза.
— Что они делали?
— Ездили по городу, из танка били прямо по домам. Расстреляли нескольких просто так…
— Сегодня у нас в церкви первая служба будет, — подзывает меня другой мужчина. — Приходите.
— Постараемся. Но мы не местные, мы журналисты из России.
— Тем более приходите. Церковь прямо здесь, за поворотом увидите купола. Все вокруг в руинах, а она стоит. Главное сейчас — вера в Бога нашего. Когда над головами летали снаряды, все молились Богу о пощаде. Сейчас, когда нас освободили, почему-то уже мало кто обращается к Нему.
Следы пребывания Украины
На службу мы не успели: необходимо было вернуться домой засветло. Мост на Алчевск, через который мы ехали, оказался практически разрушенным. Через зияющую дыру видно рельсы. Осталась лишь узкая полоса у правой стороны, на которой впритык умещалась машина. Водителям-асам удалось справится с таким препятствием. «Именно для таких случаев нужны крылья», — комментировали подписчики Алексея Смирнова фотографии этого места, подразумевая название его батальона.
Прямо на трассах и кое-где на улицах до сих пор видны остатки бывших украинских блокпостов. Кое-где сохранилась и брошенная в грязь в спешке желто-синяя символика. Трофейная техника, большинство из которой на ходу либо подлежит ремонту, выставлена на всеобщее обозрение в центре города. Помимо танков и БТР внимание привлекает грузовик компании «Рошен», переоборудованный под военную машину. Даже его не смог забрать президент Порошенко, рапортовавший об «организованном отступлении» украинских войск из Дебальцево.
Гуманитарную помощь для пострадавшего города спешно собрали волонтеры в Донецке. Луганские, а также российские организации, также продолжают регулярные поездки. Алексей Смирнов, объявляя о формировании батальона «Ангел», заявил о том, что намерен «накормить весь Донбасс». И начать ему пришлось с наиболее трудного участка.
Источник: ЮФ
