Корреспондент «МК на Дону» в общей сложности 36 часов проработал санитаром приемного отделения ЦГБ города Батайска и за разговорами с «коллегами» узнал, почему врача определенно стоит благодарить материально, куда едут медсестры после полутора суток на работе и какую роль в развитии «Электронной регистратуры» играет ФСБ.
Зона действия
— Простите, а кто здесь Ирина Владимировна? — спрашиваю я, зайдя в приемник.
Из соседней комнаты раздается смех, навстречу мне выходит молодая красивая женщина.
— Пойдем в подвал, наденешь форму. Нашли на тебя кое-что, — говорит мне старшая медсестра Ирина Захарова.
В отличие от «скорой помощи» у врачей, что работают в больницах, единообразной формы нет. Поэтому носят все подряд — и классические халаты, и разноцветные костюмы, состоящие из штанов и блузона. Мне достался бирюзовый. Тоненький и широкий, такой, что хоть гопак танцуй.
— Скажите, а «скорые» сюда со всего Батайска людей привозят? — интересуюсь я объемами работы.
— Не только из Батайска, но и с участка М-4 до самой границы Краснодарского края, — отвечает Ирина Владимировна. — ДТП же постоянны.
Еще один фактор, дающий дополнительную нагрузку на больницу, — областной сборный пункт. Так что для многих солдат армия начинается именно с батайской ЦГБ: кто ногу на строевой подвернет, а у кого и хронические заболевания на второй день службы проявятся. Одного такого при мне привозили. Затруднения при мочеиспускании, а то и кровь в моче парень периодически замечал уже года два, но к врачу не ходил. «Думал, это несерьезно», — пояснил он. Зато когда столкнулся с «тяготами и лишениями военной службы», мозги включились.
— Хорошо, я еще сюда попал. Отвезли бы в часть — никто меня там слушать не стал бы, — сказал он, когда мы катили его в палату. — Вообще, у меня даже на призывной комиссии кровь в моче была.
— А что ж тебя на обследование не отправили? — сокрушается хирург-интерн Женя, который сам немногим старше пациента.
— Да сначала собирались... А потом забили, — отвечает солдатик, глядя на нас наивными голубыми глазами.
Такая вот беспечность в квадрате и прибавляет работы батайским врачам.
Мантра покоя
— Ты подожди, тут ночью такое будет! — обнадеживает меня водитель больничной машины Игорь, когда мы пьем чай. Больничная машина — это не «скорая». Она нужна, чтобы при необходимости привезти из Ростова кровь или отвезти особенно трудного больного в областную больницу.
— Я в тебя чем-нибудь кину, — отвечает ему Ирина Владимировна. — Мы пришли дежурить, а не работать.
Эти слова за свое дежурство она повторит еще не раз. И, о чудо, забегая вперед, скажу, что первые сутки моей работы в приемнике действительно оказались довольно простыми — настолько, что даже взялся от скуки чистить не в меру шумящий компьютер. Впрочем, дело тут, скорее всего, не в заклинаниях. Просто вторник действительно не самый напряженный день для приемного отделения. Неделя только началась, если вдруг что, в этом же здании работает поликлиника. Есть плановые больные, но их немного.
— Тяжелые дни — это пятница и понедельник, — рассказывает медсестра Лена. — Пятница — потому что до всех доходит, что впереди выходные, в том числе и для врачей. Ну и понедельник — после этих выходных.
Именно поэтому суток для написания этого материала мне оказалось мало. И попросил еще — в пятницу. Правда, не на сутки, а с шести вечера до шести утра.
— Народ давно фишку просек — прийти после закрытия поликлиники в приемник и «проконсультироваться», — просвещает меня шутник Игорь. — Тут же не откажут. А то в поликлинике и очередь, и талоны.
На стене в приемнике висит график ургентных дежурств. Ургентное дежурство — это когда врач ночует дома, но должен быть готов в любой момент прогнать сон и, дождавшись служебного автомобиля, приехать в больницу. Именно благодаря таким врачам и возникает соблазн приехать в приемник посреди ночи, чтобы «посмотреть горлышко» температурящему ребенку. И наплевать, что доктору придется добираться с другого конца города: обязан — значит обязан.
Как не стоять в очереди
Пока работы для меня как санитара в приемнике нет, решаю узнать побольше о внедрении «Электронной регистратуры» на вполне конкретном примере батайской ЦГБ. Косвенная связь с моей темой здесь есть, ведь Игорь прав: было бы лучше обслуживание в поликлинике, так и в приемник без экстренной необходимости никто бы не ломился.
— Посмотри на журнал: сплошные отметки «отказ от госпитализации», — показывает мне Лена. — Пришел, получил что нужно и ушел.
— Пройдемте в подвал, — приглашает меня главный врач ЦГБ Наталья Пивненко. — Там у нас как раз специалисты над этим работают. Некоторые из Казани к нам приехали, сеть настраивать.
Из Казани? В Батайск? Оказывается, удивительное — рядом, и одна из комнат в больничном подвале действительно смахивает на секретную компьютерную лабораторию из кино. Всюду тянется паутина проводов, а карикатурные парни в очках вглядываются в экраны ноутбуков.
— Наша компания «Барс групп» — субподрядчик «Ростелекома», — рассказал их начальник Виктор Немудров. — Сейчас мы работаем над созданием базы электронных медицинских карт всех пациентов. Это станет большим шагом вперед: ее невозможно потерять, подделать, а если человек окажется в любом другом городе России, врач тамошней больницы просто откроет ее — и получит доступ ко всей информации о вашем здоровье.
— Это-то хорошо, — соглашаюсь я. — Вот только сейчас в области даже простая электронная запись к врачу не работает. Можете рассказать, почему?
— Ну, в первую очередь из-за недостатка оборудования. Контракт между ростовским Минздравом и «Ростелекомом» подписали еще в 2012 году, а он предполагает всего один рабочий сервер на одно юрлицо. Но вы же знаете, что юрлицо у нас зачастую объединяет сразу несколько лечебных учреждений в разных концах города. Так, по контракту «Ростелекома» в нашей области, насколько я помню, всего 76 точек. Но ведь лечебных заведений сотни! А еще сейчас сервисы меняют. Когда в 2012-м начинали — запускали системы «ФЭР» и «ИФМК». Но они себя не оправдали. Вот мы и переделываем все на «ФЭР-2» и «ИФМК-2».
— Так записаться к врачу через интернет можно или нет?
— Можно. Есть несколько сайтов: записьнаприем.рф и уже многим знакомые gosuslugi.ru.
Виктор бодро стучит пальцами по клавиатуре, вводя паспортные данные тестового «больного» в окошки на сайте записьнаприем.рф. Система благодушно отзывается и предлагает выбрать время приема. Но в этом-то и загвоздка — «пациент», которым оказывается начальник автоматизированных систем управления Анастасия Березина, в нее уже «вбит». А вот человек с улицы — нет. В прочем, счастье на этом заканчивается: когда мы пытаемся записать Настю к ЛОРу, сайт настойчиво твердит что «запись на текущее время невозможна».
— Система запоминает всех, кто хоть раз приходил в регистратуру за талончиком, — поясняет Виктор Немудров.
Что ж, ну хотя бы так…
— А вот я раньше пробовал записаться через «Госуслуги» — тоже не получилось, — продолжаю я.
— Давайте разберемся, — соглашается Виктор.
Снова вбиваем данные Анастасии, пытаемся записаться, и сайт разочаровывает нас, сообщая, что... на улице Куйбышева в Батайске нет лечебных учреждений. Но оно есть, честное слово! Более того — мы прямо сейчас там находимся.
— Обычное явление для федерального сайта, — равнодушно произносит Виктор.
При всем желании докупить недостающее оборудование ни одно лечебное учреждение не может. Компьютеры, на которых позволено работать врачам и регистраторам, — не простые, а так называемые «тонкие клиенты» — коробочки, больше похожие на модемы. Отличаются они особой защищенностью данных: ни подключить их к интернету, ни даже сбросить с них данные на флешку технически невозможно. Сертификат соответствия на такие выдает не кто-нибудь, а Федеральная служба безопасности. Вот и остается для большинства пациентов возможность записаться на прием без традиционного талончика несбыточной мечтой. А для врачей приемника — лишней работой, которую, вообще-то, должны вместо них делать другие.
Впрочем, небольшие сдвиги в сторону прогресса уже есть. Так, по словам Анастасии Березиной, офтальмологи батайской ЦГБ ведут истории болезни в электронном виде уже сейчас, а к концу года к ним должны присоединиться терапевты.
Прожить на энтузиазме
Разобраться в системе оплаты труда батайских медработников оказалось задачей не из легких. Всюду вылезали противоречивые данные, которые привести к общему знаменателю никак не получалось.
— Сколько же у вас выходит? — спрашивал я у медсестер и санитарок, с которыми нес суточную вахту.
— 11 тысяч, — отвечает мне одна из медсестер. — И это при графике сутки — двое. Было время, что почти жила здесь, но на зарплате это сказалось мало.
— Да-да, помню это. Когда узнала, что у тебя заплата почти такая же, как у всех, чуть в обморок не упала, — вступает в разговор санитарка.
— А у вас тогда сколько же? — интересуюсь я.
— Семь! — единодушно ответили сразу три женщины.
Старшая медсестра Ирина Владимировна приезжает на работу на иномарке. Сын учится на платном отделении в СКАГС, а разговаривает она по iPhone. Неужели и у нее 11 тысяч?
— Вот, смотри, — показывает она мне расчетный листок с зарплатой в 32 тысячи. — Это за два месяца, две недели из которых я была на учебе.
— А более чистого примера нет?
— Ну, когда я прямо живу здесь, у меня чуть больше 20 тысяч выходит, — отвечает Ирина Владимировна. — Но ведь у меня не одна ставка: я и старшая медсестра, и медсестра по переливанию, и медсестра приемного отделения.
Так что секрет видимого благополучия — в кредитах. Их медработникам, по их же признанию, дают без проблем.
Зарплата в конкретном лечебном учреждении, как пояснила главный врач Наталья Пивненко, зависит от численности обслуживаемых пациентов. Разумеется, благодаря этому в Ростове зарплаты немного выше, а в Миллерово или Зернограде — еще ниже. А тут еще и сокращение бюджета на 15% обещают в связи с известными политическими и экономическими событиями.
— 2015 год будет очень тяжелым, — не скрывает Наталья Михайловна. — Но зарплаты обещали не сокращать. А вот с закупками придется все тщательно продумать и распределить так, чтобы к концу года не остаться без лекарств.
Действительно, куда же еще сокращать? Ведь зарплата врачей, от которых зависят жизни пациентов, не выше, а порой и ниже, чем у среднего медицинского персонала. Особенно если специалист молодой.
— Пока молодые, мы на энтузиазме работаем, — признался мне 31-летний хирург Сергей, получающий около 13 тысяч рублей в месяц. Он выглядит заметно старше своих лет, и потому эти слова звучат из его уст как-то странно.
— А с какой целью ты стал врачом? — интересуюсь я.
— Ну как... Уважаемая же все-таки профессия. Гордо звучит: «Я работаю хирургом», — правильно?
— Семью хоть в таких условиях возможно создать?
— Ну, о себе скажу, что я не женат, — отвечает Сергей. — Но с девушкой у нас серьезные отношения уже 5 лет. Даст Бог, скоро поженимся.
На стене в ординаторской висит листок с распечатанной хохмой из интернета: «По мнению больных, врач, давший какую-то там клятву, должен:
1. Жить бедно.
2. Работать бесплатно.
3. Работать 24 часа в сутки, 7 дней в неделю, 365 дней в году...»
— Да не надо жаловаться на зарплату! Становись высококлассным хирургом — а там и деньги придут. Товарищ Сталин еще говорил: «Хорошего врача народ прокормит».
Хирургов благодарный народ потихоньку кормит. Конкретных цифр молодые врачи не называли, ограничившись информацией, что иногда эта сумма сравнима с официальной зарплатой, а иногда — меньше. Но то хирурги. А вот работники приемного отделения лишены и такой возможности.
— В отделении, где больных лечат, врачам что-то достается, а приемник им как будто ничего и не сделал, — сказала мне Лена.
Она права. Единственное, за что медсестра приемного отделения может получить презент не больше шоколадки и пакета с фруктами, — это разрешение пройти к больному вне регламентированных часов посещения. Вот только вряд ли работники приемника на этой пойдут, особенно после случая, когда «посетитель» застрелил пациента прямо в отделении хирургии. Парень лежал там после драки, но его врагам этого показалось недостаточно.
— Я на один год уходила в БСМП, работала там, — рассказала другая медсестра. — Но вернулась, коллектив тянет. Все-таки мы дурные фанаты своей работы.
Светлые пятна все же есть. Если молодой специалист подпишет контракт на 10 лет, государство даст ему деньги на покупку жилья.
— Мы с женой и двумя детьми ждали два года, — рассказал молодой кардиолог Юрий Витрук. — В 2010 году я обратился в Агентство жилищных программ, подтвердил, что у меня дефицитная специальность. Правила такие: если на каждого члена семьи молодого врача приходится меньше 15 квадратных метров жилья, ему дают 1,5 миллиона на покупку нового. Я купил дом площадью 72 квадратных метра. Сменить место работы я могу, но только в рамках бюджетных ЛПУ. Вот и работал за копейки только ради этого жилья.
— А сейчас?
— Сейчас получше. 27 тысяч. Не шикуем, конечно, но хватает.
Если не хочешь остаться
В репортаже о работе «скорой помощи» я описывал отделение токсикологии БСМП, где привязанные к кроватям алкоголики лежат прямо в коридорах, чтобы врач вовремя заметил, что больной захлебывается рвотными массами.
В Батайске специального отделения для таких неблагонадежных пациентов нет, поэтому их приходится класть прямо в терапию — вместе со всеми.
В мое пятничное дежурство алкоголиков было двое. Один Шпион, другой Машинист.
— Меня зовут Наринэ, а вас как? — спрашивает у пьяного мужчины симпатичная доктор восточной внешности.
— Не буду ничего говорить! — отрезает он.
Шпиона подобрали возле подземного перехода по пути в Авиагородок. Бдительные пассажиры вызвали «скорую», когда увидели, что мужчина стоит посреди улицы и дрожит. Впрочем, одет он хорошо — явно не бомж.
— Давайте, я померю вам давление? Снимайте курточку! — упрашивает пьяного Наринэ. Во внутреннем кармане замечаем паспорт. Доктор подмигивает мне, я понимаю намек и, как карманник, незаметно достаю документ.
Судя по прописке, подобрали Шпиона меньше чем в километре от дома. Не был бы таким скрытным, подвезла бы его бригада прямо к подъезду. А может, и сам дошел бы. Но что сделано, то сделано. Вот только уже ночь, на улице мороз, а Шпион посылает всех по определенному адресу и рвется к дверям. Что в таком случае предписывает делать врачебный долг? Но пока можем — уговариваем остаться.
В другом кармане куртки у мужчины нахожу телефон. Штампа о семейном положении в паспорте нет, зато в недавних вызовах есть некая Танюша.
— Какое вы имеете право звонить, кто вас просил? — спрашивал пьяным голосом мужчина.
Танюша, впрочем, охотно согласилась приехать и забрать несознательного приятеля, но, пока мы ее ждали, Шпион сбежал.
— Что же мы скажем, когда она придет? — забеспокоился я.
— Не переживай, это он при нас такой был. А как только вышел — сам за телефон взялся. Видать, ей и позвонил, чтобы не ехала.
— А как же он дойдет до Авиагородка по морозу?
— Ой, да наши мужья порой и в худшем состоянии до дома добираются, — ответили тетки.
Машинист выглядел намного хуже Шпиона. Машинистом его в приемном прозвали, потому что в пьяном бреду он рассказал, как забрался на паровоз и, решив, что уже приехал на нужную станцию, спрыгнул. Для тех, кто не знает: паровоз в Батайске есть, самый настоящий, модель Су 252-20. Только это — памятник, который с 1987 года никуда не ездит.
— И это еще удачно вышло, — заметил мужчина. — А ведь могло бы и ноги колесами отрезать.
Насколько правдив рассказ Машиниста, я не знаю. Но забрали его действительно возле памятника, и бровь разбита как при падении. Вот только задержаться в теплой палате хотя бы до утра этот пьяница тоже отказался и, подписав соответствующую бумагу, скрылся в ночи. Но рану мы ему, конечно, обработали.
На последней встрече с журналистами начальник областной полиции Ларионов говорил о восьми трупах без следов насильственной смерти в Ростове-на-Дону. Только была эта встреча аж месяц назад, а значит, с похолоданием эта цифра почти наверняка возрастет. Вопрос с вытрезвителями на областном уровне не решен, и потому спасение жизней таких бедолаг, как Шпион и Машинист, полностью лежит на плечах врачей. И они, вопреки расхожему мнению, действительно делают для этого все, что в их силах. Вот только удерживать решительно, а то и агрессивно настроенного человека у них нет ни возможностей, ни права. Зато для всех остальных приемное отделение больницы вполне может служить бесплатной ночлежкой.
— В этом шкафу лежит белье и одежда для бомжей, — показала мне в самом начале дежурства Ирина Владимировна. — Его мы приносим сами, из дома.
— Серьезно? — удивился я.
— Конечно. Не будешь же их как есть на простыни класть. Моем в ванной, переодеваем. И спят они, пока не протрезвеют и не уйдут.
Требовательный пациент
Около двух часов ночи к приемнику подъехала «скорая» с пострадавшими в ДТП. Бабушка была за рулем и погибла на месте, мама и ребенок живы, даже в сознании, но возможны переломы и разрывы внутренних органов. Обоих осмотрели и на каталках доставили на обследование. На лавочке у входа остались ждать новостей отец с опустошенным взглядом и еще один родственник.
Именно в этот момент в дверях появляется подвыпившая компания. У одного из парней опухла рука. То ли спьяну ударил в стену, то ли подрался.
— Иди в травмпункт, — отрезала медсестра Настя.
— Да я уже был там. Сказали ждать. Я спросил, сколько, а они: «Будешь ждать столько, сколько нужно». Это нормально, вообще? Въе…ть им нечем — рука опухла. А мог бы — въе…л бы!
Травмпункт находится с другой стороны здания — разумеется, круглосуточный. Правда, оказать помощь сию секунду пьяному молодчику там действительно не могут: ему нужен рентгенолог, а он сейчас занят с мамой и ребенком, попавшими в ДТП. Освободится, к сожалению, не раньше чем через два-три часа. Вот только от перелома руки еще никто не умер, а от разрыва печени или селезенки — сколько угодно.
В разгар горячего спора с участием медсестер, брата пострадавшего и его жены к дверям приемного покоя подъезжает машина с чоповцами. Их вызвали еще из травмпункта, где недовольный пациент устроил дебош. Охранники быстро ставят молодчика на место, а там уже и рентгенолог раньше срока освободился.
Однако такие пьяные молодчики — мелочи по сравнению со случаем, когда к виску дежурной медсестры приставляли пистолет. Такое в истории батайской ЦГБ тоже бывало. До стрельбы, слава Богу, не дошло, но и задержать нападавшего не удалось: он испугался и скрылся. До тревожной кнопки, что находится под столом, женщина просто не могла дотянуться.
— Простите, а вы кого ждете? — спросил я у семьи с маленькой дочкой, которую заметил в детской смотровой.
— Хирурга, — ответил отец семейства. — Сказали подождать.
— А что случилось?
— Подозрение на аппендицит. Живот у ребенка болит.
Что же, рентгенолог после осмотра пострадавших в ДТП уже освободился, а вот хирург — нет. Но семья с ребенком ждет приема посреди ночи тихо, никаких дебошей не устраивает.
Жизнь после смены
— Ирина Владимировна, а вы остаетесь? — спросил я, прощаясь после суточной смены. Она уже успела сбегать в душ и даже накраситься, поэтому выглядит как после отдыха.
— Конечно, — отвечает она. — У меня же еще дневное. Сутки — в качестве медсестры приемника, день — в качестве старшей медсестры.
— А потом-то куда? — поражаюсь я силе ее воли.
— Потом? В спортзал и домой — спать.
— В спортзал? После 36 часов на работе?
— Да. Хотя бы два раза в неделю стараюсь ходить. Мне нужно. Спина.
