Сегодня я чувствую себя человеком. Я вижу массу возможностей того, как наладить свою жизнь, в голове рождаются идеи, и сил реализовать эти идеи с каждым днем во мне все больше и больше. У меня снова появилась надежда на будущее, появилась вера в себя. А ведь еще совсем недавно все было совершенно иначе…
Столько разного вместе прожито
Суходольск. Это городок в составе Краснодона. 20 тысяч населения. Я прожила с этим городом несколько лет и искренне радовалась его победам. Вот она, центральная остановка. Простенькая, но симпатичная. У меня в архивах есть фотография, где на месте остановки стоят пни от спиленных тополей. Одни люди строили остановку, а другие оплакивали деревья, даже пытались помешать строительству и взывали к острому перу журналистов.
А вот он, центральный сквер. Сегодня он красивый и уютный. Но таким он стал тоже за несколько лет. Сначала поставили один комплекс детских горок и качелей. Потом другой. Один - за счет исполкома, еще за счет местных предпринимателей, кандидат в народные депутаты раскошелился, еще красивые и удобные горки, качели, карусель, песочницы и лавочки градообразующее предприятие. А заключенные из Суходольской колонии сварили металлический паровоз. Вот детвора его любит! Как муравьишки, облепят и снуют по этому паровозу. Все это бесплатно - приходи, играй. Мам с детками всегда здесь очень много. А в этом году появился в сквере еще и комплекс платных аттракционов: батуты, лабиринты. Яркое все, красочное. Так и манит, что детей, что родителей. Лавочек по скверу уже понаставили. Красивые. Удобные. А последний штрих — этой весной установили знак: сквер им. В. Ташлыкова. Торжественное открытие было. Ташлыков - это наш местный афганец.
Ты еще не убит, но чувствуешь себя заживо погребенным
Не верится. Не верится, что война идет. Думать о ней не хочется, знать о ней не хочется, слышать о ней не хочется. Новости не смотришь, в город выйдешь — рай. Бабушки на лавочках сидят, судачат. Дедушки во дворе за столом в картишки перекидываются. Мамы с детками гуляют. А много их по городу, очень много — что цветов на поляне. В ДК ремонт продолжается, уже внутри в фойе штукатурят, красят… Только банкомат почему-то пустой. Денег в нем нет. И в магазине цены на продукты подскочили в 2, а то и в 3 раза. И полки полупустые. С чего вдруг продукты не завозят? Блокпосты мешают? А может, это только в Славянске постреляют, и все? Может, все успокоится и до нас не дойдет? А может, это вранье и нет никакой войны, фотошоп, монтаж, только панику в людях сеют?
Но уже обстреляли станицу Луганскую. В самом Луганске неразбериха. А от нас до Луганска 40 километров. Рядом же совсем. Рядом. «Да не волнуйся ты так, — бабульки на улице говорят. — Наш Краснодон проплаченный. Ахметову невыгодно, чтобы шахты пострадали, он и проплатил, чтобы здесь никаких боев не было. Все будет хорошо». Не убедительно. Совсем не убедительно. Уезжают люди. Бегут. Кто куда. Главное - подальше отсюда. Ведь в любой момент может начаться бой.
У меня на работе одна сотрудница с ребенком уехала. Другая ребенка в Россию к родственникам отправила. И третья уже на сумках, даже заявление на увольнение написала. Но куда ехать? К кому? И за что? Спрашиваю себя: «Что меня здесь держит?» - и сама себе отвечаю — нищета. О том, что причитающаяся зарплата будет неизвестно когда, уже предупредили. А жить как? А дети? У меня-то их трое. Последние дни в Суходольске принимала успокоительные таблетки. Часто. Очень часто. Ощущение: и душа и тело жаром пышут, да таким, что за километр слышно. Разрываюсь, раскалываюсь на молекулы, на атомы. Не передать словами это состояние. Из-под ног ускользает всякая надежда, ты еще не убит, но чувствуешь себя уже заживо погребенным. Ночью спать страшно. Вдруг авианалет, а мы на пятом этаже, сверху крыша. Бомбоубежищ в городе нет. Лежишь и прислушиваешься, не грохочет ли где. В интернете ищу уже не новости, а возможность спастись. Связываюсь с волонтерами. Ох, как сложно сорваться с насиженного места, как сложно!.. Но мысленно себя уговариваю, что мне ведь не впервой начинать с нуля, все получится. Вот и Оксана Сазонова, волонтер из Ростова, говорит, что перебираться в Россию есть смысл. Главное - границу перейти, а тут помогут. Знакомые из Краснодона рассказывают о мирных коридорах в Центральную и Западную Украину. Мол, там тоже помогают, расселяют. Не верю. Не доверяю. Ну знаю я на собственной шкуре, как оно чиновникам отчитываться о мифических, но могущественных показателях, а в реальности оставлять людей один на один со своей бедой. Не могу пересилить свой прошлый опыт. Не могу. Каждый день смотрю на свои комнаты в квартире. Какими яркими и дорогими сердцу кажутся все вещи. Чашка, подсвечник, аромалампа, часы на стене — это мелочи, верно? Но именно из подобных мелочей складывается наша жизнь. У каждой вещи своя история. Связанная с какими-то людьми, событиями, эмоциями и переживаниями… И острым ножом по сердцу надежда — а вдруг все утихнет, вдруг все наладится и можно никуда не уезжать? Сколько же у меня планов было!.. Выпрыгивают в мыслях один за другим. Больно. Очень больно. Не суждено им сбыться. Уже нет.
Уезжают все, кто только может и не может
Ну, вот и все. Решаюсь уезжать окончательно и бесповоротно. Готова покупать билеты. А они, оказывается, раскуплены. Бегут люди. Бегут во все стороны. На Краснодонском автовокзале спрашиваю билет до Каменска-Шахтинского. «Распроданы на три дня вперед. Осталось на 21-е число 9 мест. Будете брать?» — сочувствуя и одновременно восхищаясь моей смелостью, спрашивает кассир. - «Да, конечно». Протягивает билеты, а во взгляде благословение: «Счастливого вам пути. Дай Бог благополучно добраться». Я радуюсь. У меня есть несколько дней, чтобы спокойно собраться. В мыслях формируется список необходимых документов. В первую очередь думаю о том, что куда бы ни уехала, работать везде нужно, поэтому трудовую книжку нужно взять обязательно.
Увольнение происходит быстро. Положенных по закону двух недель отрабатывать не пришлось. Возмущались, конечно, мол, работать некому, все разбежались. Но на аргумент, что в работе незаменимых сотрудников нет, а вот мертвые уже не воскресают, возразить ничего не смогли. Остается мне пробыть на краснодонской земле несколько дней и несколько ночей, а дальше — неизвестность.
Тяжело. Нужно собирать сумку, а не могу. Рука не поднимается. Пока просто пишу список, что взять с собой. Понимаю, что вещей должно быть мало и только самое необходимое. На первом месте — все документы. А потом… То, что не вернешь ни при каких обстоятельствах, если потеряешь. Например, семейные фотографии, которые делались еще пленочным фотоаппаратом. Иконы, которые только в Луганске найти можно. Интересно, как много людей слышали об иконе Луганской Богородицы?.. Всматриваюсь в каждую вещь в своей комнате. Как же все сердцу дорого! Даже не подозревала.
По улице иду — и снова всматриваюсь в лица людей, в улицы, деревья, полуразрушенные тротуары, которые так и не дождались своей очереди на ремонт. В сердце — робкая наивная надежда: «А может, все-таки не уезжать?» По всему городу расклеены объявления: «Продается дом», «Продается квартира». И цены смешные стоят. Бегут люди. А официально ведь договор купли-продажи не оформишь. Разогнали наших нотариусов уже давно. И доверенность на выезд детей за границу, если один из родителей уезжает, а другой остается, у нотариуса уже не заверишь. Тяжко.
А еще больше объявлений «Требуется…». Трепыхаются эти листки на ветру, а никто номера телефонов и не отрывает. Продавцы требуются, таксисты, почтальон на почту… Возле банкоматов — очередь. Пустые банкоматы. Купюрами по десять гривен выдают, и не больше двухсот гривен или что-то около того. Да вот беда, на карточках в основном пусто. Стоят люди, проверяют счета и отходят несолоно хлебавши. Зря стояли, получается. Надеялись ведь. А надежда, она такая… А в магазин зайдешь, на цены глянешь, так такое впечатление, что тут люди не без денег сидят, а наоборот, миллионами располагают. Но возмущаться в голову не приходит, радуешься, что хоть что-то можешь купить. Пустые полки ужасают. Неужели сюда перестанут возить продукты? А жить как? Однозначно нужно уезжать.
Тянешь до последнего, но решающей все равно оказывается суматоха
Все решилось очень быстро, и даже на день раньше, чем я планировала. 20 июня, пятница. С утра пошла в детскую поликлинику - забрать медицинские карточки детей. В регистратуре сразу спросили: «В Россию выбываете?» Я кивнула: «Да». Больше расспросов не было, нас таких, оказывается, уже очень много. Когда возвращалась домой, услышала жуткий грохот и рев самолетов. Что это? Ничего не видно, только слышно. А когда ехала автобусом в Краснодон, уже увидела огромные клубы дыма. Пассажиры перезваниваются со своими родными, и уже весь автобус в курсе — в селе Деревечки бой был, отсюда и дым. В центре Краснодона все организации распускают сотрудников по домам — бои в Поречье. Тоже село, очень близко от Краснодона. Меня на работе предупреждают: «Быстро сюда, заберешь трудовую книжку, а то мы все уходим». Водители автобусов, которые сейчас продолжают свою работу, кажутся мне героями.
Внутри меня все дрожит, волнуюсь, хотя внешне пытаюсь выглядеть спокойной. С коллегами попрощалась и побежала по городу, в смысле по Краснодону. Время еще к обеду не подошло, надеялась обменять украинские гривны на русские рубли. Город словно вымер. Магазинчики закрыты, рынок опустел (там обычно менялы стоят). Оказывается, несколько отделений банков позакрывались, съехали, оставив после себя вывеску «Аренда». Денег в банках нет. Никакой валюты. Вообще никакой. По центральной улице Краснодона идут танки. Легко так катятся по дороге, а внутри меня ужас. Ужас от того, какие разрушения они могут учинить, но еще больший ужас, что к этим танкам можно привыкнуть и разрушения от них воспринимать как должное. Смотрю на аккуратные белые полоски на дороге, оставленные гусеницами, и понимаю: «Надо обязательно уберечь детей. Чтобы они не видели этой войны!» Завтра с утра уезжаем.
Ощущение - словно мир рушится. Раскалывается и растворяется в небытии. Заставляю себя собрать сумки. Заглушаю в себе чувства и тупо следую ранее составленному списку. Тешу себя мыслью, что еще есть время до утра. В интернете вижу новость — Изваринская таможня закрыта. Украинская армия браво так отрапортовала. А как же я завтра уеду? Мой автобус как раз через Изваринскую таможню должен идти. Неужели опоздала и уезжать надо было раньше?! Голова болит, раскалывается. Но все-таки понимаю, что информацию нужно проверить. Обзваниваю тех знакомых, которые могут быть в курсе. Пока не закрыта, но все к тому идет. Именно сейчас за Изварино идет бой. Из телефонного разговора со знакомой, которая живет в центре Краснодона, узнала, что бой сильный, возможно, заденет Краснодон, и они семьей уехали в Суходольск — тут потише. «Не выберешься ты завтра из Краснодона, — сочувствует знакомая. — Если не боишься, можешь сегодня рискнуть через Северный, там пешеходная таможня есть. Вот только согласятся ли таксисты тебя довезти…» А нету таксистов в городе. Возле дома мамочки с детками и сумками наготове. Уезжают, значит. Понятное дело, не одна же я такая. Лихорадочно перебираю в мыслях, кто бы мог довезти нас до границы. Обращаюсь к Сергею Алексеевичу Салию. Это председатель нашей районной общественной организации воинов-интернационалистов (проще говоря, афганцев.) Он в течение пяти минут решает этот вопрос, говорит, что через десять минут у меня будет человек с машиной. Ну, собственно, сумки мы собрали как раз за эти десять минут. Дети сразу кинулись за игрушками. Собрали два огромных пакета - и в плач: «Все игрушки важные, все любимые, мы донесем». Уговорила взять только несколько. А с котом номер не прошел. Не поедем без Рэя, и все тут. Катя рыдает, сквозь всхлипывания еле разбираю: «Это моя воспитательница Рэя дала. Она нам его доверила. Чтобы мы о нем заботились, а не бросали его». И катятся слезы из глаз, катятся… Боже, как же все это выдержать?! Как же целую жизнь четырех людей вместить в одну сумку? Ну, ладно. Кошачий корм в пакет, а кота на руки. Как говорится, не бывает решений правильных или неправильных, есть только принятые или непринятые. Поехали!
Как зовут водителя — не знаю. Вроде и знакомились, но из головы вылетело. «Да тихо было на Изваринской таможне, — говорит, — чего это вы все всполошились?» - «Ну, раз тихо, так поехали туда», — отвечаю, подтверждая свое твердое намерение ехать. А оно все-таки не тихо. Пришлось ехать на Северный - пешеходный таможенный пункт, чуть в сторону от Изварино. От Суходольска все это близко. Ну, сколько мы ехали? Минут 15-20, не больше. «А вы сами уезжать думаете?» — спрашиваю водителя. «А, куда мне ехать? Я тут всю жизнь прожил. Здесь, как говорится, моя родина. Мы же люди какие? Не у нас стреляют - и ладно, нас не касается, нам на работу идти надо. Рядом с домом снаряд упадет — охренеем. А вот когда уже дома наши поразносит, вот тут мы и поднимемся. Гнать будем этих гадов аж до самого Киева. Мало не покажется». Да уж, перспектива.
Украинскую границу миновали быстро. Она никем не охранялась совершенно. А на российской таможне людей было человек триста, если не больше. «Удачи вам, — попрощался с нами водитель. — Вы теперь россиянами будете». Было семь часов вечера по киевскому времени.
(Продолжение следует…)
Источник: Южный Федеральный
