Противостояние на Украине переходит за рамки внутригосударственного конфликта, и ярчайшее доказательство тому — борьба двух информационных систем, западной и российской. Высказывание председателя комитета начальников штабов американской армии Джона Шаликашвили: «Мы не побеждаем, пока CNN не говорит, что мы побеждаем», озвученное еще в девяностые, с каждым годом, а точнее, с каждым новым конфликтом приобретает все большую актуальность. Украина не исключение.
Из истории СМИ(П)
Как бы ни твердили многие граждане, что с приходом информационных технологий роль профессиональной журналистики сходит на нет, практика показывает иное. Действительно, СМИ официально стали просто средством массовой информации, а не средством массовой информации и пропаганды (СМИП), как в советские времена. Именно крупные СМИ, имеющие источники в государственных органах и международных организациях, передают заявления политиков. Позднее они зачастую просто благодаря известным именам выходят в топы новостных лент и становятся гораздо более читаемыми, нежели просто «вести с полей» от блогеров.
Украинские оппозиционеры еще в самом начале протестного движения, до свержения президента Януковича, обвиняли во лжи и всячески высмеивали российские телеканалы, которые представляли Майдан как сборище радикальных националистов. Государственные каналы в России действительно на это время пренебрегли требованием к объективности, заодно подкрепляя свои доводы реальными кадрами: портретами Бандеры и Гитлера, массовым скандированием лозунгов вроде «Москалей на ножи». Как ни обвиняй «Россию24» в пропаганде, откровенный фашизм не будет пользоваться одобрением у россиян, и неважно, кто и где показывает такие кадры. Работа западных журналистов строится отчасти на том, что их аудитория чаще всего не владеет ни русским, ни украинским языком. Классический пример — переговоры Кличко с «Беркутом», когда политик уговаривал сотрудников спецподразделения устроить показательный бой, а немецкие журналисты засняли это и представили как попытку оппозиции наладить контакт с правоохранительными органами.
«Россия» против CNN
На сегодняшний день информационное поле, создаваемое российскими информагентствами и крупными медиакорпорациями, достаточно окрепло для того, чтобы составить конкуренцию западным коллегам. Такой четкой системы не было, к примеру, во времена чеченской кампании и югославских войн. Некоторое улучшение было заметно к 2008 году, когда запад ополчился на Россию из-за войны в Южной Осетии, сделав из Грузии жертву агрессии. К тому времени уже активно вещал англоязычный канал Russia Today, причем его документальный фильм «Город одиноких матерей» о Цхинвале был удостоен престижной премии в США. Затем этот канал стал «рупором» для российской позиции по войнам в Ливии и Сирии, ситуации вокруг Ирана.
Сегодня RT отражает отношение России и российских политиков к кризису на Украине. Даже беглого взгляда на страницу материалов по тегу «Украина» достаточно, чтобы в этом убедиться. Статьи о референдуме в Крыму проиллюстрированы снимками с митингов под флагами России или уже весьма распространенными в интернете фото российских военных с детьми из Севастополя. «На фоне истерии журналистов о «военном вторжении» России в Крым местные лидеры сохраняют спокойствие, если не энтузиазм… Несмотря на то что еще не поступало никаких официальных заявлений из Москвы, здесь говорят, что Крым будет частью РФ уже в конце марта», — говорится в материале на англоязычной версии сайта. Действительно, похожие вещи мы привыкли слышать от Дмитрия Киселева на «России24», а не читать на отличном английском языке.
Крупные американские СМИ менее однозначны. «Что может сделать Обама в ответ на российское вторжение на Украину?», «Если Россия разделит Украину, европейская система потерпит крах», «Украина мобилизует военные силы после объявления войны со стороны России», — таковы заголовки на их портале. «Это случалось и ранее — Афганистан 1979 года, Грузия 2008-го, а сейчас президент России Владимир Путин добивается военного контроля над Крымским полуостровом», — такое утверждение помещается в самом начале материала, еще до приведения каких-либо конкретных данных и заявлений Кремля. Зритель любит ассоциации, которые облегчают понимание. Кстати, в Белграде националисты провели митинг под лозунгом «Косово — это Сербия, Крым — это Россия». Как связаны эти территории, сложно объяснить, но поддержка политики России в сербских патриотических движениях получилась колоссальная. Семь бойцов уже прибыли в Севастополь на баррикады.
Пропаганда в сети
Особняком в таком информационном противостоянии стоит интернет. Здесь фактически снимаются все требования законодательства, а авторы активно используют наглядную агитацию: рисованные картинки и эффектные видеомонтажи. Рисунки огромного медведя, который раздирает на части маленькую беззащитную Украину, — наследие еще со времен войны в Южной Осетии. Стихотворение симпатичной украинки, посвященное бойцам «Беркута», «мучившим» ее друзей на Майдане, тоже хорошо вышибает слезу даже у политически неактивного зрителя.
При такой ситуации ни одна украинская группа в соцсети, хоть немного занимающаяся политикой, не смогла остаться в стороне от происходящего и должна была выбрать сторону. Разные сообщения публикуют даже группы, посвященные одному и тому же городу. В группе «Луганск — наш город» можно найти фотографии избирательных бюллетеней с подписями «За Украину в составе России» снизу, в «Типичном Луганске» — фотографию с язвительным комментарием, сделанную до начала крупного пророссийского митинга, где на площади стоит не более двух десятков горожан с маленькими триколорами в руках.
Пик развития интернет-творчества пришелся на обострение ситуации в Крыму. Сейчас политические силы используют агитацию к референдуму, то есть распространяют информацию о выгоде вступления полуострова в состав России. Но еще до его назначения на 16 марта стали появляться анонимные фотографии детей, стариков-ветеранов, красивых девушек с российскими военнослужащими в Севастополе. В сеть было грамотно вброшено прилагательное «вежливый», которое отныне характеризует солдат. Словосочетание «вежливая оккупация Крыма», которое так часто встречается в восточноукраинских группах, непереводимо. А русские добровольцы, которые приезжают в Крым и Донбасс поддержать местное население, — туристы. Всего за неделю-две это определение стало общеупотребимым и понятным, настолько грамотно его ввели в обиход. Едва ли CNN возьмется процитировать заявление, что «Донецк ждет введения туристов». То есть речь идет уже о формировании особой языковой системе, характерной для приверженцев одной из сторон конфликта.
