«Если вы барды — то пойте»
Алексей Расторгуев из Волгодонска (однофамилец лидера группы «Любэ» Николая Расторгуева) ощутил сполна диктат своего хобби. Бывает, до зарплаты еще неделя, в семейном бюджете последняя тысяча, а тут фестиваль за тридевять земель. Не поехать нельзя, это не обсуждается. Деньги у семьи не возьмешь, семья — святое. Ладно, с начальством договорился, жена, скрепя сердце, отпустила, но на какие шиши билеты купить? И есть-пить на фестивале тоже надо, не умирать же с голоду?
Однажды, оказавшись в такой, казалось бы, безвыходной ситуации, Алексей поглядел на свой велосипед. Выдержит двухколесный транспорт дорогу от Волгодонска до Морозовска? Это более ста километров. Попытка не пытка. Расторгуев сел на велик и... сэкономил на билете. А на фестивале друзья-барды подкормили. Так и выкрутился.
А где 100, там и 200, и 300 км и так далее в сторону увеличения! Главное — весной и осенью, когда холодно, не заболеть. И вот уже Алексей крутит педали и едет в Константиновск, Красный Сулин, Новошахтинск. Ничего трудного, смотри за дорогой да любуйся красотами природы! Ни бензин не нужен, ни масло для мотора.
— Курьезный случай был под Новочеркасском, — вспоминает бард. — В 4 часа утра меня и моего приятеля Лешу Шнайдера, собрата по творчеству, на трассе милиционеры с автоматами стаскивают с великов и начинают руки крутить. Один орет: «Где корова, куда мясо дели?» Объясняем, что мы не брали никакого мяса. Оказывается, правоохранители ловили вора, стибрившего корову. Не знаю, что это за скотина была, ради которой целую засаду организовали. Может быть, корову сперли у тещи какого-то начальника... Я говорю: «Мы барды! Едем в Новочек на фестиваль авторской песни!» Предъявляем документы и гитары. Они: «Вы откуда?» — «Из Волгодонска!» — «Откуда-откуда?! Это сколько километров? Чего вы нам лапшу на уши вешаете? Давайте их задержим до выяснения личностей!» Но старшего вдруг осенило: «А мы сейчас проверим! Расчехляйте гитары и пойте!» Что нам оставалось делать? Этот концерт в пятом часу утра на трассе, с вооруженными до зубов представителями власти вместо зрителей, я, наверное, никогда не забуду. Но слушали нас с неподдельным интересом. Признали: «Хорошие песни! И играли вы здорово! Верим, что настоящие барды! Езжайте, удачи вам!» Мы прыгнули на велосипеды и к утру были на месте. Успели на прослушивание!
Трудно быть мэтром
Этим летом на фестивале авторской песни в Белой Калитве шло прослушивание бардов. Таков порядок на подобного рода мероприятиях: жюри оценивает певцов и решает, кого можно выпустить на сцену, а кто пока не готов. Эксперты живо обсуждали выступления конкурсантов. И вдруг замолчали, потому что пред светлыми очами «жюривших» предстал Алексей Расторгуев. С гитарой в руках и готовностью немедленно запеть, недвусмысленно читавшейся на лице.
— Леша, — как можно мягче сказал один из экспертов. — Ты с кем собираешься соревноваться? С молодой порослью?
— Ведь это как Евтушенко состязался бы с первокурсниками Литинститута, — поддержал другой. — Твое место, по-хорошему, в нашей команде. Ты же признанный поэт и композитор. Мы запишем тебя в гостевой концерт, выступишь в этой категории. Хорошо?
Алексей махнул рукой и отошел.
Да, трудно быть мэтром. Даже посоревноваться нормально не дают. А ведь, кажется, не так уж давно и Расторгуева называли молодой порослью, подающей надежды. Правда, большая часть событий тех лет стерлась из памяти барда. Слишком он юным был тогда. Перефразируя хрестоматийную фразу Аркадия Райкина, про Алексея можно сказать: «Говорить, петь и играть на гитаре начал одновременно». Уже лет в 7 мальчишка перебирал струны и выдавал собственное:
«Весна, весна, все очень странно,
Звенит хрустальная капель.
И колокольчиков поляна
Белеет в памяти моей».
Расторгуев блестяще окончил музыкальную школу. Участвуя в фестивалях Ростова-на-Дону, Краснодара, Горячего Ключа, ст. Каневской, Волгодонска, Константиновска, Сальска, Морозовска, Алексей собрал солидную коллекцию наград. Сейчас в активе поэта и композитора более 250 песен. Каждый уважающий себя бард может сбацать на гитаре «Грустного корнета», «Морошку», «Речку Сухую», «Чужую жену любя». Все это стало классикой авторской песни.
Вроде бы все у Алексея есть — слава, популярность, уважение друзей-бардов. Но выступать вместе со всеми на фестивале, сражаться за кубок победителя ему теперь не положено. Или иди в жюри, оценивай других, или довольствуйся участием в гостевых концертах.
А ведь хочется просто без всяких условностей выйти на сцену, ударить по струнам и зарядить народ энергией песни. Услышать: «Леша, ты лучший!» Но нынче и так все знают, что он лучший. Доказывать не надо. А ведь хочется...
«Семья не виновата, что я бард!»
Фестивали фестивалями, но Алексею требовалась постоянная работа, так как семья нуждалась в частых финансовых вливаниях. Закончил он Волгодонский техникум энергетического машиностроения по специальности «Механик обработки металлов» и вошел в полосу поисков. Три года работал на заводе фрезеровщиком, затем техником по инструменту. Преподавал в школе трудовое обучение, был инструктором по туризму. Денег постоянно не хватало. В 1996 году Алексей освоил профессию столяра. Понравилось — за эту работу и платили прилично, и творчества в ней хоть отбавляй, и, главное, со временем оказалось, что столяр-то он первоклассный. Больше16 лет бард столярничает.
Но вот незадача, оказалось, что столяр — профессия травмоопасная. И страдают чаще всего руки, пальцы. Те, которые извлекают из гитары чудесные звуки. Сейчас кисти Алексея покрывает больше десятка шрамов и рубцов — «привет» от столярных инструментов. Так хобби нашего героя вошло в противоречие с профессией. Они словно объявили друг другу войну. Уйти из столярки — значит остаться без заработка. А прекратить петь — получить настоящую «ломку», ведь сочинительство вроде наркотика, втянулся — и пропал.
— Иногда выступление на сцене превращается для Леши в пытку, — рассказывает Алексей Шнайдер. — Не раз у него руки сводило судорогой. Врачи поставили диагноз — это результаты травм. Однажды я стоял за кулисами, готовился к выступлению, а Расторгуев пел на эстраде. И вдруг — тишина! Я сначала подумал, что он слова забыл, такое бывает. Но вижу — у Леши руки скрючены, на глазах слезы боли! Я выскочил на сцену, принялся растирать ему пальцы, массировать кисти! Зрители, поняв, что происходит что-то нестандартное, терпеливо ждали, никто не свистнул, не шикнул! Когда Леше полегчало, он сумел завершить песню. Правда, скрипел зубами от боли, буквально стирая их в мелкую крошку, но главное — результат! Я после концерта сказал: «Уходи немедленно из столярки!» Он ответил: «А жить на что? У меня ведь семья, четыре дочки! Они не виноваты, что я бард!»
Семья, впрочем, не оценила жертву Алексея и однажды распалась. Он долго переживал, несколько лет длилась депрессия, песни не писались, приходилось довольствоваться старыми. А четыре года назад у Расторгуева появилась муза по имени Елена Старостина. Она сама играет на гитаре, неплохо поет. А ознакомившись с творчеством Алексея, пришла в восторг. Благодаря своему доброму ангелу бард вышел из депрессии. Человек легкоранимый и впечатлительный, Алексей близко к сердцу принимает все перипетии жизни. Ему нужна поддержка, и Лена в этом смысле идеальный вариант. Она даже собирается издать сборник стихов своего кумира. Ведь это настоящая поэзия, считает она, и значит, стихи должны быть достоянием всего читающего народа, а не только бардовского сообщества.
Алексей, правда, не считает свою поэзию такой уж значительной, но против книжки ничего не имеет. У него другая проблема. Каждый раз выходя на сцену, бард обращается к рукам, шепчет про себя: «Не подведите, родные!»
Но иногда они все же подводят...
