К общему знаменателю по количеству погибших участники «памятного» стола так и не пришли. Однако по ходу обсуждения выяснилось много интересных фактов. А некоторые гости и специалисты приводили в чувство возбужденных участников стола достаточно смелыми историческими заявлениями. С подробностями – корреспондент «МК на Дону».
За 2011 год мемориал посетило около 5 тысяч человек, что является свидетельством востребованности памятника. Этот мемориал официально включен в туристический маршрут.
Начальник управления культуры Ростова-на-Дону Людмила Лисицына в начале свого выступления немного напомнила о тех страшных событиях, которые произошли в 1940-е годы во время Великой Отечественной войны. По имеющимся у нее данным, в 1943 году в Змиевской балке, которую сейчас называют памятником жертвам нацистских преступлений, было расстреляно около 27 тысяч мирных жителей – разнообразных национальностей, в том числе евреев и советских военнопленных.
У памятника судьба тоже нелегкая.
– К большому сожалению, к 2004 году памятник, который являлся по сути бесхозным, находился в неудовлетворительном состоянии, – рассказала Людмила Лисицына. – Министерство культуры отказало в выделении средств на восстановление мемориала. Поэтому мемориал начали восстанавливать только с 2006 года по 2010-й включительно. Восстановили, прежде всего, мемориальный траурный зал, сделан подход к Вечному огню. Осталось только сделать реконструкцию самого памятника.
Игра в одни мемориальные ворота
Управление культуры провело огромную работу по восстановлению технических документов, которых было недостаточно даже для того, чтобы памятник поставить официально под охрану. Решением суда Железнодорожного района памятник все-таки был передан администрации Ростова-на-Дону и поставлен на баланс.
Людмила Лисицына, вспоминая о том, что СМИ некоторое время назад публиковали информацию, что мемориальную доску якобы убрали, возмущалась отсутствием опровержения этого факта. А также сказала, что в СМИ не проходят обращения к ростовчанам с просьбой присылать новые свидетельства катастрофы 1943 года.
– Ни одного материала, который бы дополнил мемориальный комплекс, так и не появилось, – сетует Людмила Лисицына. – А в управлении культуры появляются заявления сделать этот памятник объектом холокоста. И такие нападки увеличиваются почему-то.
Лингвистические неувязки
Действительно, сейчас много спорят о том, какой статус придать памятнику и можно ли его смело назвать объектом холокоста. Председатель совета РРО ВОО «Всероссийское общество охраны памятников истории и культуры» Александр Кожин, обратившись к лингвистическим корням этого термина, пояснил, что «такого термина, как ”холокост” , не было ни в 1943, ни в 1945 году».
Но сложно отрицать, что лишь для немногих этот термин означает просто уничтожение мирных жителей различных национальностей.
Один из присутствующих на круглом столе гостей, который, по его утверждению, сам видел расстрелы во время Великой Отечественной войны, был возмущен этими дебатами.
– Те, которые сидят тут, и близко не знают, что это такое. А я видел расстрелы. В Киеве на Бабьем Яру, в Бельгии – нигде не написано «холокост», есть просто надпись – «советские граждане». А мы здесь чем занимаемся?
Действительно, создается впечатление, что эти дебаты не заслуживают выделенного на них внимания. А за время, потраченное на разговоры, можно было бы, к примеру, провести встречу со школьниками и рассказать им много интересных фактов о войне…
Всесожжение, или Еврейский термин
Председатель Ростовского городского Совета ветеранов войны и труда Борис Старосельский выступил против переименования комплекса, поскольку еще в 1975 году это название было определено постановлением правительства Советского Союза.
– Насколько мне известно, слова «холокост» в еврейском языке вообще нет. Оно появилось из древнегреческой Библии. И в переводе сначала на английский, а затем на русский означает «всесожжение».
Андрей Кудряков – руководитель поискового объединения «Миус-фронт», как нельзя лучше сказал о сути произошедшего, соединив прошлое с настоящим.
– Самую большую помощь нам оказало мнение ветеранов – поколения, которое победило войну. Что говорят ветераны? Они спрашивают – кто выиграл войну? Советский народ. Кто пострадал в войне больше всего? Советский народ. Ведь что такое советский народ – на войне не спрашивали. А сейчас мы вдруг поднимаем этот вопрос. Ростовчане в 30–40-х годах не разделяли себя на евреев, цыган, украинцев, это были ростовчане. Это люди, которые выиграли войну. И мы должны придерживаться мнения ветеранов, историзма в этом вопросе. Ведь это трагедия не какого-то отдельного народа, это трагедия каждой семьи, – подвел черту Андрей Кудряков.
Конституция идет на помощь
Председатель Ростовского регионального русского национально-культурного центра «Мы русские» Сергей Клята обратился за помощью к Конституции.
– Эта проблема возникла еще в 2001 году. В соответствии с Конституцией, мы – многонациональный народ, объединенный общей судьбой… У нас в Конституции нет слова «национальный», а тем более конкретно «русский» или «еврей». Ради сохранения национального согласия и мира вообще национальности людей, которые там похоронены, не нужно указывать – ни русских, ни евреев, ни башкир, никакие религиозные символы на могилах не устанавливать.
Он же напомнил о том, что за последнее время у нас на Юге произошло много столкновений с различными диаспорами. Поэтому, добиваясь порой точности, мы тем самым подливаем масла в огонь.
– Нам же потом скажут, что мы разжигаем межнациональную рознь. Любая символика, которую мы будем вешать на мемориалы, будет вызывать вопросы, которые потом будут адресованы нам.
О сути ужаса и идее братства народов
– Мне стыдно, – прервал яростные споры экспертов Рубен Мурадьян, архитектор мемориала «Змиевская балка». – Мы строили этот мемориал. Но не возникало таких вопросов, когда начинали строить. Мы знали, что люди зверским людоедским способом уничтожены… И надо показать, что память о людях жива, и протестовать против подобных зверств. Это мемориал-протест, выложенный по понятиям тех лет, – у нас ведь была идеология братства народов.
Он же подчеркнул, что даже если бы таким образом погиб один человек, это был бы уже ужас. А думать он призвал не о переименовании мемориальных табличек, а о том, как грамотно отметить 70-летие трагедии. Однако его все же отчасти тоже волнует вопрос национальный.
– Нет никаких сомнений, что большинство похороненных в балке – евреи, ростовчане, советские люди еврейской национальности. Все это знают. И еврейскую тему следует выразить. У меня есть предложения на этот счет. Но все мы – люди России, определенного государства и общества, и должны сделать так, как нам велит гуманистическая совесть.
Разделение мертвых – удел слабых
Руководитель Черноморско-Каспийского центра Российского института стратегических исследований Эдуард Попов, он же – участник комиссии по противодействию фальсификации истории, изложил свою точку зрения на произошедшее и дал свой рецепт от появления подобных споров.
– После двадцатилетия распада СССР у нас у граждан осталось немного объединяющего в идеологическом мировоззренческом плане. Главным объединяющим фактором является память о войне… Но она не только объединяет, но и разъединяет. Об этом можно судить, к примеру, по опыту Прибалтики, где сейчас произошло официальное государственное одобрение политики нацистских пособников из числа местных коллаборационистов, – напомнил г-н Попов. – Память о войне, к сожалению, разъединяет. Но это кощунство – делить мертвых по паспортам, по национальностям.
И действительно, быть может, лучше вообще обойтись без уточнений. Каждый, кто думает не только о своем будущем, но и о прошлом, знает, что в этой балке – лежат его родственники. И главное все-таки чтить память. А не выяснять, людей какой национальности там полегло больше и какой народ испытал больше горя. Это, кажется, и есть разжигание межнациональной розни, за которую в нашей стране все чаще попадают за решетку те, кому не чуждо свободомыслие.
